«Если», 2012 № 12
Шрифт:
— Я возражаю против возобновления допроса, — твердо сказал я. — У меня есть все факты, необходимые в настоящее время. — Окончательное решение принадлежало мне как главе оперативной бригады, работающей по этому делу. Боссу придется смириться с этим.
Босс невозмутимо дал отбой, но как мне показалось, в его тоне проскользнуло раздражение.
Я понимал озабоченность начальства. Им платили за то, чтобы они беспокоились, а поводов для беспокойства пока что оставалось немало. Если события будут разворачиваться по наихудшему сценарию, у нас могут возникнуть серьезные проблемы. Даже
И, возможно, более важный вопрос: чего еще они хотят?
В полдень я вернулся в больницу, проведал шестерых оставшихся «спящих» — их состояние не изменилось. На пути к временному кабинету По я столкнулся с Клариссой:
— Есть новости? — спросила она, остро взглянув на меня.
Это проверка? Чтобы посмотреть, что я расскажу, а что нет? В глазах Клариссы поблескивал огонек, говоривший: она уже знала все, что я успел сделать в связи с этим заданием. Вероятно, она была из начальства, хотя непостижимая иерархия госбезопасности не позволяла мне выяснить, так ли это.
— Ничего существенного в том, что касается охранника и санитара, — ответил я. — Судя по всему, они добровольно помогали «спящим».
— Собираетесь поговорить об этом с По?
Я кивнул.
Кларисса с бледной улыбкой двинулась прочь.
Я вошел в кабинет По, который, несомненно, был поставлен на прослушку. И мой босс наверняка знал о том, что я это знаю.
Как обычно, По сидел, сгорбившись над экраном, анализируя какую-то диаграмму или таблицу. Я плюхнулся на стул около его стола. Он поднял голову, по-видимому, слегка удивленный или озадаченный моим присутствием, но тут же вернулся к своим данным. Он просматривал графики, время от времени произнося «дальше», перед тем как перейти к следующему.
По игнорировал меня на протяжении пяти минут. Я терпеливо ждал, ничего не говоря. В конце концов он взглянул на меня.
— Я обнаружил новые генетические аномалии в ДНК «спящих», — произнес он без вступления. — Гомеозисные гены (это ключевой набор генов, который у большинства видов на земле регулирует развитие эмбриона) у «спящих» видоизменены и перестроены. Не сомневаюсь, что их конфигурация в ДНК «спящих» должна ускорять развитие. Я запустил тестовую модель, чтобы проверить идею, и хотя процесс еще не завершен, у меня почти нет сомнений, что я прав.
— То есть этим телам не должно понадобиться много времени, чтобы развиться в какой-либо оболочке, имитирующей матку?
— Вот именно.
— Значит, их производят на заказ.
По лишь пожал плечами.
Я рассказал ему об охраннике с санитаром.
— Что вы думаете об их поведении? — спросил я.
— Это несомненно интересно, но я не уверен, как подобное можно интерпретировать. Если вас интересует, что мы способны сказать об умственных способностях и интеллекте «спящих», исходя из их генов, боюсь, ответ вас разочарует: не так уж много. Пока что не найдено достаточно связей между генами и сложными поведенческими чертами и особенностями, такими, например, как интеллект. Способности к убеждению,
— Возможно, но я в этом сомневаюсь.
По знал, что я разговаривал с ними, и по-видимому, был готов положиться на мое заключение.
— А что насчет их сознания? — спросил я. — Вы по-прежнему считаете, что произошел… перенос?
— Это остается наиболее вероятной гипотезой.
— То есть оно может проникать им в мозг и выходить обратно?
— Вполне уместное предположение.
— Но что происходит с сознанием существа после того, как эта энергия, или излучение, или что бы это ни было, выходит оттуда? Я хочу сказать — что происходит с его мозгом? Что-то вроде клонирования?
— Вы спрашиваете, остается ли что-то у него в мозгу?
— Да. И что там было прежде?
По откинулся на спинку.
— Хорошие вопросы. На данном этапе мы можем только высказывать догадки. Возможно, там не было ничего — никакой сознательной мысли, — ни до поглощения мыслительного излучения, ни после его испускания.
— Но вы же наблюдали у них электрическую активность мозга? И ритмы?
Он пожал плечами.
— Ну и что? Они хоть и необходимы для существования сознания, но далеко не всегда достаточны.
— Но если так… — Я подумал о том, что это означает для людей.
— Это далеко не обязательно относится к нам, — сказал По, уловив ход моих мыслей. — «Спящие» были модифицированы способами, которые мы пока очень мало понимаем. Наш мозг может работать совсем иначе.
— Но что, если нет? Или если разница не имеет значения? А вдруг мы можем быть потенциальными носителями?
— Это захватывающая мысль, и не за гранью возможного. Однако пока у нас нет свидетельств в пользу подобного утверждения.
— Может быть, эти существа представляют собой то, что мы привыкли называть душами? — произнес женский голос.
Я резко повернулся, едва не упав со стула. Разговор с По настолько меня захватил, что я не заметил, как на пороге открытой двери появился новый собеседник.
По, впрочем, ничуть не удивился.
— Марлон, это моя жена Кристал. Она прилетела прошлой ночью, после того как стало ясно, что я останусь здесь дольше, чем предполагал.
Он представил меня как специалиста по безопасности государственного бюджета.
На первый взгляд она казалась бесцветной, даже слегка скучноватой: темные волосы до плеч и симпатичное лицо, которое я, однако, не назвал бы красивым. Но в ее прямой манере держаться и безмятежном выражении лица была тихая уверенность, которая ей невероятно шла. Мне доводилось встречать множество робких фиалок и невыносимых мегер, однако редкие женщины оказывались настолько удачной серединой между этими двумя крайностями. Сара, моя подруга, была скорее робкой фиалкой, но с характером, который потихоньку подталкивал ее к противоположному краю спектра. Здесь же — центральное положение среди средних значений, однако со значительным стандартным отклонением. Теперь я знал, за что По любит свою жену.