«Если», 2016 № 04 (247)
Шрифт:
— Ну вот видишь, — говорит адмирал. — Можешь, если хочешь!
На том и порешили.
* * *
С тех пор как появились атомные субмарины-ракетоносцы, северное побережье — наше слабое место. Ледяной покров Арктики — идеальное укрытие для лодок. Дистанция внезапного удара сокращается до неприличия. Всплывай у нас буквально под носом и пуляй своими трайдентами да томагавками практически в упор, выбивая ракетные комплексы стационарного базирования. Хрясь — и накрылась советская угроза.
Определить лодку подо льдом сложно, там
И тут подоспели сверхкомпактные ядерные реакторы малой мощности, прозванные в народе — ну, в той скромной части народа, коя имела допуск с ними работать, — «горшками» за характерный дизайн. Потом еще «скороварки» и «тумбочки Ильича» появились, но мы больше по «горшкам». А пресловутый НИИ Сантехники, о котором все знают, что он есть, но никто не знает, правда ли это, — выдумал заградительную систему «Невод» врагам на погибель и нам на головную боль. Там все на «горшках»: от них запитаны автоматические подводные посты обнаружения, они же «посты подледного лова», а главное, силовые установки ТАТ, или татушек, как мы их по-простому кличем, тяжелых атомоходных торпед.
«Невод» очень сложная штука, но что она такое по самой идее, можно описать в двух словах: десять лет мы тупо закидывали татушками Северный Ледовитый океан, и теперь там фиг пройдешь, если ты нам не товарищ.
А если товарищ, все равно не ходи. Мы сами боимся.
Экипажи торпедоловов зовут «Невод» забодательной системой.
Как страна не вылетела в трубу, пока ее строила, в общем, не секрет: неспроста у нас дефицит элементарных товаров и четверг рыбный день. Но это временные трудности. Зато мы, образно выражаясь, перестали бояться и полюбили атомную бомбу. У кого там были пушки вместо масла, а у нас татушки вместо масла. Впрочем, масла как раз полно. И северная граница реально на замке.
Вероятный противник натурально выпал в осадок, когда понял, чего русские натворили, и убедился, что это не фантастика, а грубая реальность. Мы, считайте, обнулили ему весь стратегический подводный флот, заточенный на атаку в упор с севера. Он теперь вынужден болтаться у своих берегов на пределе дальности ракет. Не может к нам сунуться: всюду его поджидают татушки.
Строго говоря, ТАТ уже не торпеда, а автоматическая мини-субмарина. Она лежит на дне, не ржавеет, потому что пластмассовая, и спит. Когда в ее квадрат заходит лодка, не подающая сигнала «свой», татушка просыпается и чешет разбираться. И для начала легонько бьет субмарину носом куда попало. Отходит и снова бьет, уже сильнее. Она может делать это долго, очень долго. При любом твоем неправильном действии торпеда снимется с предохранителя и на следующем ударе подорвет боевую часть. А там, извините, триста килограммов.
Список неправильных действий вероятный противник знает, мы ему всю потребную информацию о «Неводе» сначала тихо слили, как будто он даже ее сам украл, а потом официально
Короче, ты и так уже весь помятый, экипаж с ума сходит от грохота, того и гляди легкий корпус треснет, — вали отсюда, пока цел. Выйдешь из зоны, торпеда отстанет, впадет в спячку и ляжет на дно до следующего раза.
Отбиться от единичной татушки ты в теории сможешь, если повезет, но сигнал пройдет по «Неводу» и на помощь торпеде устремятся ее подружки. А мы получим сообщение о casus belli, резко приведемся в полную боеготовность и дадим запрос: чего, подраться хотите?
Да, ты можешь гнать впереди ракетоносцев беспилотники, задача которых — увести торпеды за собой, пробить коридор. Но посты подледного лова засекут такой непорядок, и навстречу сразу ломанется форменный рой татушек, а следом пойдут охотники за подводными лодками. Ну и расценено это будет как явное и недвусмысленное вторжение.
Все, ребята, никаких больше внезапностей с севера. Атакуйте как приличные люди, издалека, чтобы мы успели ответить, выпить и закусить.
Вероятный противник нам не сразу поверил, решил посмотреть, как оно там, и мы ему не мешали. В зону «Невода» вошла беспилотная дизельная старушенция, огребла люлей, развернулась и пошла назад явно в надежде, что вдруг татушка за ней увяжется. Сцапать нашу суперсекретную торпеду да вскрыть — мечта. А фигушки. Ладно, упорная дизелюха, сильно мятая уже, зашла снова, многократно схлопотала, и тут у нее конфигурация нарушилась. Треснуло что-то, проще говоря, и отвалилось.
Татушка поняла это методически грамотно: под водой смачно бахнуло, и лодку порвало на тряпочки.
Противник внял раз и навсегда. А мы потом две недели ползали по дну, отыскивая среди обломков взрывоустойчивую капсулу с «горшком».
Был, конечно, скандал: русские закрыли для навигации международные воды. Да ничего мы не закрывали. Если ты в мирных целях, подай заявку, тебя встретят на краю зоны и вручат «гостевой» транспондер — пищалку «я свой». Каждый год у нас пасутся в мирных целях якобы метеорологические и гидрологические корабли, пытаются хоть чего-нибудь разглядеть на дне. Дохлый номер, мы и сами плохо знаем, где что лежит. Торпеды иногда чуток подвсплывают, чтобы не прилипнуть, их сносит, и это придает «Неводу» лишний элемент неопределенности, а значит, непробиваемости.
Такая вот у русских сантехника.
Одно во всей этой идиллии грустно: «Невод» надо хоть изредка тестировать и обслуживать. Механическая его часть, включая реакторы, имеет огромный срок годности, но электроника совершенствуется, и как раз в этом году идет плановая замена блоков распознавания «свой-чужой» на новые.
К постам обнаружения спускаются батискафы, они ведь на одном месте сидят, и мы точно знаем координаты. А торпеды не пойми где валяются в границах своих квадратов, то за метр от заданной точки, то за километр, и приходится их вылавливать. Это совсем отдельный вид военно-прикладного спорта. С участием особо смелых подводных лодок и водолазов без лишних нервов.