«Если», 2016 № 04 (247)
Шрифт:
— Четвертый, кадровая служба — за углом! — крикнула она. — Карина!
Внутри здание выглядело обычной конторой с рядами кабинетов. За углом было всего три двери, и все — без табличек. Ну, с этим Лех за полгода сталкивался не в первый раз. Нет виртуальности — работать должны мозги. Он посмотрел на ручки дверей — одна казалась чуть более стершейся.
— Можно?
— Конечно. Лех Рамазанов? Меня зовут Павел Владимирович.
Кадровик выглядел уютным толстячком под сорок, с намечающейся лысинкой и теплыми карими глазами.
Лех улыбнулся, кивая.
— Правильно ли я понимаю, что вы не подключены? — поинтересовался Павел Владимирович. — У нас это не проблема, ваше руководство извещено, лично я постараюсь сделать так, чтобы это особо не обсуждалось. В ваши обязанности входит поддержание порядка на трех уровнях: складском, четвертого эксперимента и на крыше. Вы управляете погрузчиком?
— Вручную — да, — ответил Лех.
— Как я говорил, у нас это не проблема — вся техника имеет дублированное ручное управление. Вы с кем-нибудь уже знакомы, кстати?
— М-м-м… С Кариной.
— Лезла обниматься? — сочувственно спросил кадровик. — Да вы не переживайте, Лех Тимурович, у нее просто терапия сейчас, каждую неделю новое задание от психолога… Вот после того, как вы отказались обняться, она же спокойно отступила?
— Я не отказался.
— Ладно. Ладно. — Кадровик выдохнул и продолжил: — В общем, у нас тут некоторый некомплект — комплекс строили из расчета совместного использования с канадцами и норвежцами, но канадцы недавно отстроили свою базу чуть западнее, а норвежцы… Ну, вы знаете.
В Норвегии к власти шесть лет назад пришли примитивисты, и страна сильно деградировала.
— В общем, раньше у нас жили по двое или по четверо, а сейчас по одному. Ваши, так сказать, апартаменты — первый этаж, четырнадцатый кабинет. Седьмой справа от лифта. Сегодня отдыхайте, а завтра с утра спускайтесь на минус четвертый, спросите Геннадия Альбертовича, это ваш руководитель.
По кнопке приехал лифт, но голосовым командам он подчиняться отказался, на планшет не реагировал и вообще воспринимал Леха как случайно забредшего на базу белого медведя. В итоге пришлось выйти и спуститься по лестнице.
Отсчитав седьмую дверь, Лех обнаружил, что у нее нет ручки. Наверняка, если бы у него был доступ в вирт, он легко смог бы отпереть дверь. Но, как говорится в детском анекдоте, «нет вирта — нет конфеток!».
Тем не менее он толкнул ее — и та открылась. А внутри на одной из двух застеленных кроватей в стерильно-белой комнатке, три на три метра, сидела Карина.
— Это ведь четырнадцатая? — уточнил Лех.
— Заходи, не стесняйся, — кивнула ему девушка. — Это твоя комната. Просто ты меня заинтриговал. Я пыталась обнять одиннадцать человек. У меня терапия такая, не важно. Шестеро меня оттолкнули, один кинул через бедро, трое стояли и ждали, пока я отстану, и лишь один обнял в ответ.
— И? — Лех зашел в комнату, кинул сумку.
— И я почувствовала себя на месте предыдущих десяти! — расхохоталась Карина. — Слушай, ты ведь не
— Нет, — покачал головой Лех.
— Расскажи о себе.
— Нет желания.
Карина нахмурилась, а потом внезапно рассмеялась:
— Ну, тогда я. Меня зовут Карина Сергеева, мне двадцать четыре, я биолог, пишу кандидатскую, одновременно решаю одну из сложнейших загадок современности — самоубийства белых медведей.
Лех точно слышал про эти самоубийства, но особого значения им не придавал — скорее, они у него проходили по статье «недоказанные курьезы».
— Ладно, мне двадцать пять, я закончил философах МГУ, и я разнорабочий. А неделю назад я был рисовальщиком нижней голубой каемки на матрешках номер три и четыре.
— Врешь! — обиделась Карина, встала и вышла.
Лех пожал плечами. Девчонка-биолог ему была симпатична, но он прекрасно понимал, что без вирта он ей не нужен. Она наверняка пыталась прощупать его онлайн и решила, что он просто закрылся от нее и всех незнакомцев — явление довольно распространенное.
Но если они сойдутся, как она будет понимать его настроение, не видя смены статусов? Как будет намекать на то, чего от него ждет? Беседуя с кем-то третьим, они не смогут перекидываться шутками про него, ну и так далее.
— Наш выбор — монастырь, — пробормотал Лех.
— Чего?
Двери здесь открывались бесшумно, поэтому очередного гостя Лех не услышал. Зато тот его, судя по всему, расслышал великолепно.
Вошедший был рыжим, с лицом породистого английского бульдога.
— Да я тут на днях современную постановку смотрел, несколько фраз главного героя в голове крутятся, — брякнул с ходу Лех. — Меня зовут Лех Тимурович, я буду у вас разнорабочим.
— Да я в курсе, я Геннадий Альбертович, завскладом, твой, можно сказать, непосредственный руководитель. А у тебя правда нет доступа в вирт?
Лех развел руками.
— Ничего страшного, у меня есть приятель, он принципиально в вирт не ходит. — Альбертович явно хотел подбодрить нового работника.
— Меня отрезали по решению суда, — мрачно сказал Лех. — И позиция вашего приятеля мне не очень близка. И — если вы не против — я собираюсь сделать все, чтобы отсутствие вирта не сказалось на качестве моей работы.
Завскладом после такой отповеди гневно сверкнул зелеными контактными линзами и, скомканно попрощавшись, удалился.
— Вам что, непонятно, что я — не завязавший наркоман, а наркоман, которого лишили дозы те, кто сами постоянно торчат? — проворчал Лех в закрывшуюся дверь. — И я не буду милым подчиненным!
Ужин на базе начинался в шесть и длился до девяти. Лех достал из сумки планшет и изучил план здания. Лифт его наконец признал, и удалось воспользоваться его интерфейсом, чтобы добраться до нужного этажа.
— Говядина с рисом для вечера тяжеловата, нет? — поинтересовалась Карина, подсаживаясь за его столик. — Слушай, я тут с Павлом Владимировичем переговорила — он подтвердил, что ты выпускник МГУ и что ты у нас разнорабочим. Как так получилось?