Если б не было тебя
Шрифт:
– Ну, послушай, я очень рад!
– Тому, что мы приехали?
– И этому, – он смущенно кашлянул, – и тому, что Лена в жизни не растерялась. Зарабатывать начала. Поменяла работу?
– Нет. У нас все по-старому.
Мать по-прежнему каждое утро вставала ни свет ни заря и шла в свой детский сад. Готовила малышне манку на завтрак. И все так же жаловалась на то, что платят копейки. Был только один плюс в ее скучной работе: и она, и дочь всегда были сыты.
– Что, так и кашеварит в детском саду?
– Да…
– Значит,
– И сейчас столько же платят.
Они помолчали немного, недоверчиво глядя друг на друга.
Катя видела в глазах отца неловкость – наверное, она все-таки сильно изменилась. И ему было непросто понять, что маленькая девочка, не слезавшая когда-то с его колен, превратилась во взрослого человека. Зато сам он – как ни искала Катька перемен, не видела ни одной – остался прежним. Даже волосы откидывал назад тем же красивым порывистым жестом. Разве что заметно помолодел: разгладились морщины на лбу, глаза стали светлее. Раньше в них было слишком много тоски.
– Скажи… – Они заговорили одновременно и засмеялись.
– Ты первая, – предложил отец, когда они вдоволь нахохотались. Так всегда было в детстве: они часто заговаривали оба сразу.
– Ладно, – Катька помедлила, – как ты живешь?
– Ну… В двух словах не расскажешь. У тебя время есть?
– Конечно!
Сознаться в том, что еще минут тридцать она совершенно свободна, потому что мать неустанно рыщет по Праге, разыскивая пропавшего мужа, она не решилась.
– Пойдем в кафе! Как раз время ужинать.
– А как же твои картины?
– Сосед присмотрит. – Отец кивнул на стенд за своей спиной. – Подожди минутку, договорюсь.
Он подошел к мужчине, стоявшему неподалеку со своим товаром – разноцветными магнитиками из керамики – и быстро заговорил с ним по-чешски. Катя улавливала отдельные слова, такие похожие на родную речь, только очень смешные. А когда услышала «Дикуэ!» – уже усвоила, что это «Спасибо», – поняла: все нормально.
– Ну что, идем? – Отец обнял ее за плечи.
– Идем. – Под папиной ласковой ладонью стало тепло.
– Ты сколько дней уже в Праге?
– Четыре.
– Надо же! И мы до сих пор не встретились?! Хотя адреса-то у вас нет… И в будние дни я дома пишу, на мост приезжаю только по выходным, если есть настроение.
– Где ты теперь живешь?
– Двадцать минут от Праги. Тихое место. Собственный маленький домик. Двор, лужайка. Красота!
– Хорошо там?
– Прекрасно!
Катя нахмурилась и опустила голову. Отец рассказал ей про дом, но к себе не пригласил. Не то чтобы жить. Даже в гости не подумал позвать.
– Как же ты пишешь без натуры? – с ехидством в голосе спросила она. – Срисовываешь
– Бывает и так, – он ничуть не обиделся, – туристам сойдет. Слушай, если ты столько дней в Праге, даже и не знаю, чем тебя угостить. Все уже пробовала, наверное?
– Нет. – Катя пожала плечами. Ей было безразлично, что есть. – Мы с мамой не ходим в кафе. Я себе с завтрака булки ворую.
– А-а, – он пропустил жалобу ребенка мимо ушей, – тогда вепрево колено? И какой-нибудь десерт. Да? У них такая выпечка, такие торты! Я первое время не мог остановиться, пришлось потом на диету сесть.
– Мне не грозит, – все больше замыкаясь, пробурчала Катька.
Ей стало обидно, что отец не понимает того, что творится у нее на душе. Не слышит ее настроений. Какие там торты! Они с матерью питаются одной детсадовской кашей и жидкими тефтелями, которые она таскает с работы. Все как четыре года назад. Ничего у них в жизни не изменилось.
– Это точно! Ты молодец!
Отец глупо радовался тому, что может доставить удовольствие дочери, и даже не пытался проникнуть глубже. А Катя чувствовала, что она все-таки отвыкла от него и потому не может сказать вслух всего, что накипело внутри. Не осмеливается задать главный вопрос.
Они шли по улице, которую Катя уже хорошо знала. Называлась она Нерудовой и вела прямо к Пражскому граду и Градчанской площади – оставалось только подняться вверх по крутой лестнице налево или по резко уходящей к замку дороге направо. Но до подъема они с отцом не дошли. Свернули на соседнюю улочку и оказались у невзрачного входа в подвал. На стене было написано странное слово Sklep.
– Нам сюда. – Отец распахнул перед ней дверь и, заметив испуг девочки, улыбнулся: – Не бойся! Это просто кафе.
Катя спустилась по узкой железной лестнице в полутемное помещение со старыми неровными стенами. Оно было похоже на пещеру с небрежно отесанными боками. В небольшом зале стояли деревянные лавки и столы.
– Прости, не слишком красиво, на любителя, – извинился отец, – зато здесь отлично кормят.
Девочка промолчала.
– Садись сюда. – Он тоже опустился на лавку и привычным движением раскрыл меню, которое уже лежало на столе. – Так чем тебя угостить?
– Без разницы.
– Будешь вепрево колено?
– Не знаю. А что это?
– Лучше один раз увидеть! И съесть. А на десерт? Торт, штрудель…
– Мороженое, – брякнула Катя, чтобы он наконец отстал со своей едой.
Отец быстро протараторил названия блюд официанту, который, казалось, обладал сверхестественной способностью возникать из ниоткуда. Катя услышала в беглой речи папы только одно знакомое и смешное слово – «змрлзина».
Как только мужчина отправился выполнять заказ, отец приступил к дурацкому допросу, которого девочка боялась больше всего.