Если бросить камень вверх
Шрифт:
Вид мамы удивил. Она была в джинсах и льняной кофте, волосы мокрые. В руках чашка с бегемотиком. Это значит, что все «приличные» емкости она уже перетаскала к себе в комнату.
Что-то с мамой было связано… Что-то надо было ей сказать…
Бегемотик, медвежонок…
– Мама, а осенью можно влюбиться?
– Можно. – Мама ушла в комнату, но тут же вернулась. – Ты лучше скажи, что с Сеней? Звонил тренер, сказал, что он болеет.
– Селедки объелся. – Саше было не до Сени,
– И что селедка?
Стало скучно и как-то непривычно тяжело. Ну что все о Сене и о Сене.
– У него живот болел. Наверное, скоро пройдет.
– Только не говорите, что он теперь не поедет на сборы!
Мама была чем-то раздражена, и беседовать с ней сразу расхотелось. Саша спряталась у себя, потянула из сумки телефон. Ого! Сколько эсэмэсок. «Этот абонент снова доступен». Мама давно включила телефон.
– Зачем ты мне столько раз звонила?
Надо повесить на дверь колокольчик. Чтобы было слышно, как входят.
– Нас сегодня бабушка в гости ждет. Она хочет о чем-то с тобой поговорить.
В руках у мамы три чашки. И правда, давно дома, вон сколько кофе успела выпить.
– Я сегодня не могу. Скажи бабушке, что приедем к ней завтра.
– Я перезвоню ей. Договоримся на завтра.
И сразу – «блям», «блям», «блям» – посыпались смс. Бог связи сегодня задумчив. Выдает информацию частями. Повторные сообщения, что мама в сети.
– Ты мне из-за бабушки звонила?
– Ты пропала. Мы тебя искали.
– А утром?
Вспомнила! Лучше бы не вспоминала. Они посмотрели друг на друга. И кто это соврал, что мысли не передаются на расстоянии?
Мама тоже вспомнила.
– Как ты могла? – крикнула мама, всплеснув руками. Остатки кофе из чашек полились на пол. – Ты должна была предупредить!
«Чтобы предупреждали, надо включать телефон! Если так важна встреча, о ней помнят и без напоминаний. И вообще я сделала все, что смогла!»
Это было все то, что Саша хотела сказать, но не сказала.
– Молчишь? Вся в отца! Чистая копия! Никогда ничего не мог сделать, только молчал. Молчал и уходил! Вот как ты сейчас уходишь!
Мать говорила сухо и отрывисто. Словно ей было все равно, но сказать было надо.
– Никогда, никогда ничего не решал! В сад детей – я, в школу – я, ехать на отдых – я. А он только о своей поэзии. Как будто больше ничего не существует. «Робинзон», он и поэзия. А этот дурацкий мавзолей!
Мавзолей не пинал только ленивый. Он стоял в углу за дверью. Вроде спрятан, но в ненужный момент все равно попадался под ногу. Внутри него глухо качнулся труп Ельцина.
– А эти его дурацкие акции! – Мама метнулась к Саше, та не успела отпрыгнуть –
– Вроде еще стояла вода из Миссисипи.
– Ха, ха! Из Миссисипи! Да она уже давно в реке Меконг! Ты разве не знаешь, что после смешивания урожай риса повысился? Благосостояние камбоджийских крестьян улучшилось.
– А! Точно! Не Миссисипи. Колубара! Сражение еще такое было – при реке Колубаре, в Первую мировую. Помнишь, он в Сербию на фестиваль ездил.
– Гудзон, – презрительно произнесла мама. – Он собирался мирить воду реки Сербии с водой Гудзона. Специально полетел в Нью-Йорк. Там потом еще самолет спасся.
– Какой самолет?
– Ну как же – «Чудо на Гудзоне». – Мама быстро успокоилась. – Самолет врезался в стаю птиц. Заглохли все двигатели, и он сел на Гудзон. Никто не пострадал. Отец кричал, что это его работа.
– Значит, воды уже нет. Может, он тогда камни повез? Был ведь недавно в Крыму, говорил, что ходил на Кара-Даг. А в Непале горы есть?
Мама прислонилась к стене, посмотрела на маски.
– Как мне все это надоело, – прошептала она. – Все. Совсем все.
Ушла в комнату. Закрыла дверь.
Ладони стали неприятно потными. Захотелось вытереть. Об кофту. Вверх-вниз. Край неудачно заворачивается.
Она не виновата! У нее тоже были дела!
Прошла по коридору. Задела маски. Они зашуршали по обоям, словно засмеялись.
– Я ни при чем!
Прошептала и сама себе не поверила. Дернула ящик комода в коридоре. Что там у мамы было от успокоения нервов? Корица? Свечи с корицей подойдут.
Она выгребла пяток – сколько поместилось в кулак, отправилась в комнату, зажгла. Отец всегда жег свечи, когда что-то шло не так. Говорил, огонь сам за человека все решает.
Спички ломались. Зажигались с шипением, яростно. Вот что ее успокаивает – запах горелой серы. Может, она колдунья? Может, она руками может лечить?
А где, кстати, больной? Куда делся Арсений? Какие-то у него ночные тренировки стали.
Свечи постреливали. Пламя дергалось.
Папа! Почему с тобой нельзя поговорить, когда ты нужен?
Прежде чем выйти на страницу отца, глянула информацию про Непал. Там были Гималаи. И даже Эверест, самая высокая гора в мире. Летом постоянные наводнения, зимой – засуха. В Крыму тоже сухо. Но это другая сушь. И если привезти камни из Крыма, с Кара-Дага, на склон Махабхарата, то погода улучшится. Хорошее дело.
Папа в наставлениях был краток. Велел вести себя хорошо, слушаться маму и не бить голубые чашки. Пообещал привезти статуэтку бога. Какого-нибудь.
Им тут только бога не хватает!