Если бы Лист вел дневник
Шрифт:
Сперва Лист поехал в Вену, где в одном из концертов сыграл свои два ноктюрна.
17 марта. Когда он приехал в Льеж, в его честь был дан концерт из его произведений.
21 марта он прибыл в Париж.
25 марта. Первое его письмо было в Рим:
«…Беллони вчера телеграфировал Вам, что объявлено исполнение „Прелюдов" в Колонн-концерте, их повторят в следующее воскресенье вместе с „Орфеем" и „Венгерской рапсодией". Газеты на этот раз весьма благосклонны, не то что в 1866 году, оставившем
«Гранская месса» имела невиданный доселе успех, ее пришлось повторить. Сбор от обоих концертов составил 42 000 франков, которые Лист передал на благотворительные цели.
Вновь Лист стоял в центре всеобщего внимания. Эрар устроил в честь старого друга блестящий раут. Лист очаровывал всех элегантностью, пленительной грацией своих изысканных, великосветских манер и уменьем вести искрящийся остроумием разговор. Все, во главе с президентом Жюлем Греви, стремились всеми возможными способами чествовать его и оказывать ему особое внимание.
3 апреля. В сопровождении мадам Мункачи и Ставенхагена Лист приезжает в Лондон. Композитор Маккензи и Литтльпон, пригласивший Листа быть его гостем в Вествуд Хаузе в Сиден-хеме, выехали ему навстречу в Кале; Вальтер Бахе, некогда его веймарский ученик, ожидал его в Дувре.
8 апреля. «Ежедневное сообщение (для княгини): Великолепное исполнение „Елизаветы" вчера в Сект-Джеймс Холле… На следующее воскресенье, в половине девятого, я приглашен на ужин к принцу Уэльскому. Я полагал сегодня, что смогу уехать через три дня, однако второе исполнение „Елизаветы" назначено на субботу 17-го апреля, и я обещал присутствовать на нем. Певцы и музыканты будут те же, что и в Сент-Джеймс Холле, под великолепным управлением Маккензи. Мадам Альбани удивительнейшим образом вошла в партию „Елизаветы", она может быть уверена в самых горячих выражениях восторга со стороны публики.-»
В период между двумя концертами Лист был принят королевой Викторией в Виндзоре. Тронутые, стояли они друг против друга. Почти полвека прошло с тех пор, как юная королева впервые слышала игру юного виртуоза… Королева Виктория подарила Листу свой мраморный бюст, он сыграл для нее ноктюрн Шопена.
12 апреля. «Продолжение сообщения из Лондона: Во вторник 6 апреля, во вторую половину дня, незадолго до исполнения „Елизаветы" состоялось заседание Королевской музыкальной академии. По предложению Вальтера Бахе была учреждена премия для молодых музыкантов, названная премией имени Листа, в фонд которой уже собрана 1000 фунтов. В связи с моим юбилеем в Будапеште городской муниципалитет предоставил в мое распоряжение подобную сумму, проценты с которой я ежегодно распределяю между молодыми музыкантами».
Торжества в честь Листа в Лондоне были еще более пышными, чем даже в Париже. Восхищение вызывал теперь не только Лист-виртуоз, но и Лист-композитор.
Очень характерно в этом отношении замечание одного репортера: «Его гением восхищаются также, как удивляются его презрению к деньгам в наш жадный до денег век!»
17 апреля. В пасхальные дни Лист отдыхал от напряжения предшествовавших недель у друзей в Льеже.
Затем
9 мая. «Вчера с 2-х до 5-ти – „Елизавета" – в огромном, вмещающем 7000 человек, зале Трокадеро. Весь Париж осаждал входы в помещение. Для моих произведений слишком большие залы неблагоприятны – в них теряются нюансы, отработанные мною до мелочей. Тем не менее общее впечатление вчера у публики было хорошее. После „чуда с розами" Гуно сказал мне: „Здесь чувствуется ореол, освещенный мистическим блеском." И после заключительного хора: „Он сложен из священных камней."»
Лист оставался в Париже, пока Мункачи не закончил его портрет. Однажды он забыл одеть пальто и сильно простудился, а в последнее время к тому же не соблюдал предписанную ему диету. Поэтому оставшиеся четыре дня своего пребывания в Париже он должен был провести в постели.
17 мая. В Веймар он приехал со столь сильно отекшими ногами, что без посторонней помощи не мог добраться до придворного садоводства. Но он не сдавался, несмотря на свои физические страдания. С обычным оживлением он делился с учениками своими впечатлениями от последней поездки. В хорошем настроении он обратился к Гёллериху со словами:
«Да, люди, которые охотно рассматривали мои сочинения только как честолюбивые изделия исполнителя „Лесного царя" и „Скитальца", никогда не подумали бы этого, – да и сам я тоже! Отсюда вывод: тональность несколько переменилась».
18 мая. Он еще не совсем поправился, как, к его удивлению, к нему приехала Козима. После смерти Вагнера они еще не виделись. Козима уговорила отца присутствовать на свадьбе внучки Даниелы и на десятых торжественных представлениях в Байрейте. Он не мог ей отказать и обещал приехать.
19 мая. Герцог Карл Александр посетил Листа и пожелал ему счастья в своей резиденции.
20 мая. Не прошла и неделя после его возвращения в Веймар, как Лист возобновил свои педагогические занятия. Однако его самочувствие не улучшалось, зрение заметно ослабло, так что он просил друзей писать ему красными чернилами и большими буквами.
1 июня. Лист, наконец, решился поехать в Галле на консультацию к профессору Фолькманну. Профессор не мог, да и не хотел скрывать от Листа серьезности его состояния. Он потребовал, чтоб Лист отказался от дальнейших поездок, прошел курс лечения в Киссингене и затем подвергся бы операции глаза.
Как ни потрясли Листа объяснения врача, он все же не захотел отказаться от уже запланированных поездок. Он ведь обещал! Лечение и операция были отложены.
3–6 июня. Несмотря на уговоры всех заботившихся о нем друзей, надеясь на силы своей несокрушимой натуры, он едет на Собрание музыкантов в Зондерхаузен. Оно было устроено как предварительное торжество в честь его 76-летия.
В первом концерте были исполнены «Идеалы», «Горная симфония», «Битва гуннов», «Гамлет» и четыре пьесы из «Венгерских исторических портретов». Второй концерт, состоявшийся в городской церкви, был посвящен оратории «Христос».