Если бы я был вампиром

Кош Алекс

– А почему же днем в Приграничье Ремесленники не смогут меня найти? Ведь днем преобладает светлая энергия.

– Светлая энергия преобладает днем только в самом городе. В Приграничье же какое-никакое, а равновесие. Представители добра могут столько же, сколько и представители зла. Следовательно, они просто мешают друг другу, и вряд ли Ремесленники смогут тебя найти.

Я начал понимать.

– А ночью в городе Ремесленники не могли меня найти...

– ...потому что ночью в Лите царствуют силы тьмы. Поэтому после часа ночи никто не выходит из дому без защитных заклинаний или охраны, – подтвердил мои догадки Кельнмиир.

Мы

вышли к небольшому зданию, являющемуся копией Школы Искусств Кельнмиира в масштабе примерно два к одному. То же самое черное здание, та же самая отчужденность от всей городской архитектуры.

– Вот и Школа моего друга, – сказал Кельнмиир, только я его услышал не сразу. Я размышлял над всеми этими силами добра и зла. Впервые столкнулся с таким материальным воплощением вселенских категорий.

– А Ремесленники разве являются прямыми представителями добра? – спросил я, продолжая размышлять. Кельнмиир задумался.

– В общем-то да. Вампиры – злые, Ремесленники – добрые, а друиды пофигисты. Это старая пословица... я еще лет восемьсот назад придумал.

– И что, все так категорично? Все Ремесленники добрые, и так далее? Нет исключений?

– Да есть, наверное, – не стал отпираться Кельнмиир. – Я вот очень даже незлой вампир. Значит, и среди Ремесленников найдется...

Тут его грубо прервал порыв ветра, едва не сдернувший с него капюшон.

– Засранец! – выругался он и развел перед собой руки, будто открывая невидимый полог.

Перед нами из ниоткуда появился пышущий яростью Зикер. Я предположил, что Кельнмиир сдернул с того покрывало невидимости, когда Зикер попытался втихаря разобраться с ним, открыв лицо вампира солнечным лучам.

– Я знал, что вы придете сюда! – закричал Зикер, и над его головой вспыхнуло пламя, похожее на алую птицу, бьющуюся в клетке.

– Тем хуже для тебя, что именно в это время ты оказался поблизости, – рассмеялся Кельнмиир, и над его головой, будто в издевательство над Ремесленником, появилось небольшое ведро с водой. Зрелище было еще то.

– Охладить? – осведомился Кельнмиир. Я на всякий случай поспешил спрятаться за его спину. А потом, подумав немного, решил отойти за ближайший домик. Правда, сделать это до начала разборки я все же не успел.

– Попробуй, – прошипел Зикер и забормотал что-то себе под нос на непонятном языке.

Я сразу подумал, что Вельхеор почему-то забыл впихнуть этот язык в свой любимый словарь. А потом началось...

Нет, ничего глобального вроде землетрясений или громов и молний не произошло. Просто на безлюдной, слава богу, улочке исчезли все звуки, и все вокруг посерело.

– Это чтобы никому не пришло в голову уйти, пока я не разрешу, – объяснил Зикер.

До меня не сразу дошел смысл его слов. Я повнимательнее посмотрел по сторонам и понял, что мы находимся в полусфере, служащей чем-то вроде барьера.

– Договорились, – кивнул Кельнмиир, а затем повернулся ко мне: – Постой пока снаружи, а то мало ли что.

Он вытянул руку в сторону ближайшей ко мне стенки сферы и, изображая пальцами подобие ножниц, «вырезал» в ней квадратный проем.

Я, не теряя не секунды, юркнул в него, и проем тут же стянулся за моей спиной. Последнее, что я услышал, был голос Кельнмиира:

– Это чтобы ребенок не пострадал...

Больше ничего я не слышал, потому что сфера убирала все звуки. Очень жаль. Наверняка Кельнмиир вдоволь поиздевался над Зикером, прежде чем они начали свою

разборку.

Началось все с того, что ведро, все еще плавающее над головой Кельнмиира, резво подлетело к Зикеру и плеснуло водой на играющее над его головой пламя. Пламя конечно же потухло, а Зикер стоял с донельзя удивленной физиономией и обтекал. Промок он насквозь. Затем Зикер натурально покраснел от злости. Его лицо стало краснее алого костюма, в который он был одет. Не зря он был выходцем факультета сферы огня, вся его одежда тут же с шипением высохла, а влага взметнулась вверх струйкой пара. Как же обидно, что я не слышал ругани Зикера. Зато Кельнмиир ответил совершенно спокойно, и в этот самый момент сфера приобрела красный оттенок. Я, как обычно, не понял, почему это произошло, но невольно связал это с последующим взрывом Зикера. Тот, к моей радости, начал кидать в Кельнмиира фаерболы. Воистину, фаерболы – это неизменная классика всех миров. Кельнмиир плавно отшагивал то влево, то вправо и все огненные шары ударялись о защитную сферу. Хорошо еще, что сфера держала удар, а то Зикер мог бы полгорода спалить, прежде чем Кельнмиир хотя бы запыхался. Поняв, что атаковать в открытую бесполезное занятие, Зикер сменил тактику и решил устроить метеоритный дождь в миниатюре. В ответ Кельнмиир неизвестно откуда достал зонтик и раскрыл его над собой. Самый обычный с виду зонт не пропускал огненные капли, которые просто отскакивали в разные стороны.

Я осмотрелся по сторонам. В улочке до сих пор не появилось ни одного человека. Это было весьма странно, потому что солнца уже давно светили. Пора было бы выйти и ученикам Школы Искусств. Уж они-то наверняка должны знать о том, что здесь происходит. Или взаимопомощь не входит в их правила?

Внутри сферы все было по-прежнему, только вместо огненного дождя теперь горела земля и в воздух взлетали столбы пламени. Кельнмиир плавал в воздухе на спине, демонстративно закинув руки за голову, и весь его вид выражал желание поспать. При этом капюшон прилип намертво и, какие бы движения ни делал Кельнмиир, даже не шевелился. Зикер продолжал зверствовать, а Кельнмиир откровенно издевался над ним.

Я еще раз бросил взгляд на Школу Искусств и, как выяснилось, очень удачно. Именно в этот момент двери Школы открылись и из нее, позевывая, вышел долговязый старик. Длинные седые волосы и борода ниспадали на черный балахон, образуя удивительно правильный треугольник, а серые глаза светились вековой мудростью и присущей ей усталостью.

– Э-э-э, молодой человек! – проскрежетал он, – Вы не поможете спуститься?

Я растерянно посмотрел на него. И это Наставник Школы Искусств? Для ученика он староват, а больше и некому выходить из Школы в столь раннее время, кроме как Наставнику. А ведь, судя по внешнему виду, он скоро развалится, если уже не начал.

– Молодой человек чересчур задумчив для своих лет, – недовольно покачал головой престарелый Наставник и одним легким движением преодолел все ступеньки (хотя их было не так уж и много) и пяток метров, отделяющих его от меня. Вот он стоял наверху, а через секунду уже стоит рядом со мной и все так же качает головой.

– А Кельнмиир-то все развлекается. Ну как маленький, ей-богу.

– В смысле? – Я бросил взгляд на сферу, в которой все еще шел огненный дождь и летали фаерболы.

– Тратит попросту энергию, играя с этим зарвавшимся Ремесленником, если этого жалкого интригана вообще можно назвать Ремесленником.