Если бы знать
Шрифт:
– Я отпустила ее к подруге. Она довольно долго тебя прождала, но вы с Алексом задержались.
– Да, регистратор что-то напутал с выпиской, – объяснила Марла, вспомнив, как ей не терпелось поскорее вырваться из больничных стен.
– Я бы не стала отпускать ее к Томасам, но за последние дни ты на нее вдоволь насмотрелась. Да и устала я, честно говоря, от ее ворчания и нытья. Вот вчера не отпустила ее на ранчо кататься верхом – бог свидетель, что мне из-за этого пришлось выслушивать!
И она покачала головой, словно сожалея, что нынешние юные леди совсем
– Ничего. Все нормально.
– Я уверена, когда ты проснешься, она уже будет дома.
– Спасибо.
– Добро пожаловать домой, Марла, – улыбнулась Юджиния и вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Марла вздохнула с облегчением. Глотнула апельсинового сока и поморщилась от горечи. Болеутоляющее. Отлично. Через несколько минут замолкнет надоедливый гул в голове. Может быть, стоит последовать совету свекрови – лечь, вздремнуть часок-другой в собственной постели, и по пробуждении все представится в новом свете.
Раздевшись до трусиков и лифчика, Марла скользнула под покрывало. Кровать оказалась на редкость удобной, подушка – просто божественной, и глаза Марлы сами собой закрылись.
Она рада была хоть на несколько часов избавиться от неотступных вопросов. Хоть во сне поверить, что с ней все в порядке. Временная амнезия из-за сотрясения мозга – вот и все. Из-за амнезии ей и чудится что-то странное. «Временное явление» – так сказал врач. Скоро память к ней вернется, и все пойдет как прежде.
Лучше уж подозревать себя в паранойе, чем всех вокруг во лжи.
Белый халат оказался на пару размеров великоват. Но убийца решил, что это не имеет значения. Сегодня медсестры в ожоговом отделении не станут приглядываться к незнакомому практиканту. У них других дел по горло.
Обычно в отделении дежурят три медсестры. Но на одну сегодня так и сыплются несчастья: сначала украли сотовый телефон, а потом машина вышла из строя по пути в больницу. Бедняжка не смогла ни вызвать аварийную службу, ни даже предупредить в больнице, что задержится. Пока ей найдут замену, он успеет сделать свое дело и уйти.
Яркий свет бил в глаза, отражаясь от белых больничных стен. Придется потерпеть: вместо привычных черных очков на нем сегодня аккуратные «докторские» очочки в черепаховой оправе. Именная карточка на груди гласит: «Карлос Сантьяго, интерн». Фотография на карточке, разумеется, ни капли на него не похожа – но кто станет присматриваться и сравнивать? Главное – идти быстрым деловитым шагом, не глазеть по сторонам, держаться уверенно. Как будто тебе здесь самое место.
Смешно, ей-богу.
Нет на свете такого места, которое он мог бы назвать своим. Всегда, во всем он оставался на обочине. Как на картинке из сентиментальной старой книжки: сын бедняка, прижавшись носом к стеклу, смотрит на рождественский бал в богатой гостиной, куда ему никогда не войти. Но нет, поправил он себя. Прошло то время, когда он просто заглядывал в окна богачей. Теперь он кидает в них камнями.
Добравшись до ожогового отделения, он притаился за углом и ждал, пока медсестра, работающая за двоих, не
Выглядел Биггс хуже некуда: неподвижный полутруп, обвитый бинтами, опутанный какими-то проводами и трубками. Вокруг, отмечая малейшие изменения в его состоянии, суетливо тикали мониторы.
Напрасно. Он не выживет.
Убийца приблизился к постели бедняги-дальнобойщика. «Вот что бывает, когда оказываешься в неподходящее время в неподходящем месте. Мне жаль тебя, Биггс». Биггс с хрипом втянул воздух в обожженные легкие.
«Скажи мне спасибо – я избавляю тебя от мучений», – подумал убийца и натянул резиновые перчатки. Одной рукой он закрыл Биггсу рот, а другой – нос. Мощное тело шофера напряглось и забилось; не приходя в сознание, Биггс боролся за жизнь. Но борьба была проиграна еще до начала. Чарлз Биггс слишком долго промедлил у смертного порога. Чтобы переступить черту, ему хватило легкого толчка.
Отчаянно запищали мониторы. Убийца улыбнулся и бесшумно исчез за дверью запасного выхода.
Спустившись по крутой узкой лестнице, распахнул дверь и столкнулся нос к носу с бегущей по коридору медсестрой.
– Простите, – пробормотала она и взглянула на его карточку. На лице ее отразилось удивление. – Карлос? Эй!
Он бросился бежать. Распахнул двойные стеклянные двери. Едва не сбил с ног санитара, везущего женщину в кресле-каталке.
– А, черт! – прорычал он, в последний момент избежав столкновения.
Оглянулся через плечо. Медсестра, стоя в дверях, взволнованно говорила что-то другой женщине и указывала рукой в его сторону. Что, если она успела разглядеть его лицо?
Как сумасшедший, он вылетел на улицу. Он бежал, не останавливаясь, не позволяя себе остановиться, не обращая внимания на острую боль в колене. Пробежав пару кварталов, он добрался до места, где оставил свой джип.
Задыхаясь, упал на сиденье, включил зажигание и выехал со стоянки. Несмотря на пронизывающий холод, он обливался потом. Только когда больница осталась далеко позади, он позволил себе вздохнуть полной грудью и закурить.
Черт, его едва не засекли! Но все-таки не засекли.
Широко улыбнувшись, убийца взглянул на соседнее сиденье, где валялся ненужный теперь халат с именной табличкой. Он погасил сигарету о смазливую латиноамериканскую физиономию Карлоса Сантьяго и поморщился, когда ноздрей его коснулся удушливый запах горелого пластика.
– Muchas gracias, amigo!
– Марла не пила в тот вечер? – спросил Ник.
Они с Алексом сидели в ирландской пивнушке в двух шагах от отеля, где остановился Ник. Алекс приканчивал второй скотч с содовой. Ник налегал на пиво.
– Нет. Она поехала прямо из больницы.
– А Пэм? – продолжал расспросы Ник.
«Какая-то таинственная женщина эта Пэм, – подумалось ему. – Вроде подруга Марлы – но при этом Алекс ее не видел и почти ничего о ней не знает».
– У нее в крови обнаружили некоторое количество алкоголя. Совсем немного.