Если бы знать
Шрифт:
– По какому номеру мне с тобой связаться?
– Я сам с тобой свяжусь.
– Но...
Связь прервалась.
– Ах ты, сукин сын! Ублюдок! – заорал убийца и шмякнул трубку о рычаг.
Засунув руки глубоко в карманы, он захромал к джипу. Чертова нога – та, что он подвернул в ту ночь, – от сырости опять разболелась. Но сильнее боли в ноге, холода и разочарования была надежда, что этот сучий выродок рано или поздно получит свое.
Мигающая реклама «Будвайзера» приглашала зайти па огонек. Убийца поколебался перед дверью, потом подумал,
Общение с богатыми ублюдками всегда пробуждало в нем жажду и похоть.
Глава 5
– Я помню это место! – прошептала Марла, когда «Бентли» съехал с шоссе и принялся взбираться по крутому подъему, змеящемуся к вершине Маунт-Сутро.
Едва впереди показался дом, сердце ее отчаянно забилось. «Да, да, да! Сомнений нет: она была здесь, она все это видела!»
Марла покидала больницу в дурном настроении: однако все переменилось, когда перед внутренним взором ее замелькали обрывки прошлого. Кольцо, не то, что на ней сейчас, – попроще, без бриллиантов... пляж... лошади... Воспоминания вспыхивали на миг и исчезали, не складываясь в целостную картину; однако сомнений не было – они реальны. Марла потихоньку вспоминала свою жизнь.
Меньше получаса назад со смешанным чувством облегчения и тревоги перед будущим она покинула больничные стены. Санитар подвез Марлу на кресле-каталке к поджидавшему автомобилю, а Алекс помог устроиться на мягком кожаном сиденье. Дверцу ей открыл шофер – рослый блондин с холодными голубыми глазами и странной, как будто механической улыбкой. Ларс Андерсон. «Он уже много лет с нами», – объяснил Алекс. Марле в этом великане-скандинаве почудилось что-то неприятное; он напоминал лощеного красавца-злодея из фильмов о Джеймсе Бонде. Огромные руки Ларса легли на руль, и машина мягко тронулась. Позади осталась пышная зелень парка «Золотые Ворота», викторианские особняки Хейт-Эшбери и наконец впереди вырос особняк Кейхиллов – настоящая крепость!
«Вот я и дома».
Ворота с электронным управлением распахнулись, и машина двинулась к дому, сияющему в сумерках дюжинами узких окон. И эти окна-бойницы, прорезанные в беленых кирпичных стенах, и черепичная крыша, и мощеные дорожки, и кусты рододендронов и азалий, застывшие вдоль подъезда, словно молчаливые часовые, – все это было Марле определенно знакомо!
От облегчения на глаза ее навернулись слезы.
– Я все это помню! – прошептала она, чувствуя себя на редкость глупо.
– Правда? – Алекс широко улыбнулся, но серые глаза смотрели холодно, как будто он ей не верил.
– Думаешь, я тебя обманываю?
– Что ты, конечно, нет. – Откинувшись на сиденье, он сжал ее руку, переплетя ее пальцы со своими.
Однако чувство узнавания исчезло, как только Ларс свернул в сторону и завел машину в подземный гараж. Здесь Марла увидела серебристый «Ягуар» и пустое место для еще одной машины.
– А где...
– Твоего
– Я водила «Порше»?
– Да, и будешь водить снова, как только немного окрепнешь. Думается, тебе не стоит спешить садиться за руль.
Марла невольно вздрогнула. Ах, если бы повернуть время назад!
– Что толку плакать о пролитом молоке? – пробормотала она.
– Прости, что ты сказала?
– Да ничего, просто поговорка. Ее часто повторяла моя мать...
Мать? Перед глазами всплыл и тут же растаял смутный образ женщины... ее матери!
– Ты ее помнишь?
– Д-да... нет, пока еще нет. Но вспомню. Алекс полез в карман за сигаретой.
– Ты говорил, она умерла.
– Да, несколько лет назад.
«Не повезло, – подумала Марла. – Как раз сейчас мне очень не хватает матери. Как и моим детям! Почему я совсем о них не думаю?» При мысли о малыше на сердце у нее потеплело. Захотелось прижать его к груди, взглянуть в милое личико. Которого она даже не помнит. М-да, хороша мамаша!
Она отогнала прочь эту неприятную мысль. Тем временем Ларс заглушил мотор, вышел и открыл дверцу с ее стороны. Марла ощутила слабый запах бензина и машинного масла и пыли. Ларс протянул ей руку, и она вышла из машины, чувствуя странную неловкость, как будто никогда прежде не принимала его помощи.
Возможно, так оно и есть. Ведь раньше она водила машину сама.
– Спасибо, – машинально пробормотала она и заметила, что в глазах Ларса блеснуло удивление.
– Теперь сюда, на лифт, – напомнил ей Алекс. Марла растерянно оглядывалась кругом – ничто не навевало воспоминаний. Более того – как ни глупо это звучало, Марла была почти уверена, что она здесь впервые.
«Но ведь сам дом я помню! – возразила она себе. – Так что не о чем беспокоиться».
– Хочешь подняться наверх и прилечь? – поинтересовался Алекс.
Марла покачала головой.
– Сейчас я хочу одного – увидеть сына.
Алекс двинулся к лифту. За ним струился сигаретный дымок.
– Джеймс, наверно, сейчас спит.
– Я просто посмотрю на него. Мне это нужно. – Она подняла глаза на мужа. – Ты понимаешь меня, правда?
– Конечно. Но, мне казалось, ты захочешь сначала освоиться в доме, вспомнить, где у нас что и...
Двери лифта растворились. Алекс швырнул недокуренную сигарету в мусорный бак, вошел и нажал кнопку третьего этажа.
– Что «и»?
– Ничего. – Он плотно сжал губы, словно разозлившись на себя.
– Нет, ты хотел что-то еще сказать! – настаивала Марла, чувствуя, как нарастает тупая боль в висках.
– Видишь ли, – заговорил он медленно и очень отчетливо, словно обращался к ребенку, – если ты его не узнаешь, или он испугается тебя – для тебя это будет очень тяжело. Я думаю только о твоем самочувствии.
– С моим самочувствием все в порядке, – отрезала Марла, раздраженная тем, что все обращаются с ней, словно с нежным тепличным цветком.