Если даже придется погибнуть...

Томан Николай Владимирович

Они так и делают. Потом переходят на другую сторону улицы и внимательно всматриваются в окна Грачевых. Но сквозь их плотно задернутые занавески ничего не могут рассмотреть. Когда проходят мимо фонаря, Олег смотрит на свои часы — уже одиннадцать.

— Пожалуй, Анатолий еще там, — говорит он Десницыну. — Грачеву ведь рано на работу, и он давно бы лег спать, если бы у них никого не было. А Анатолию пора бы уже домой.

— Давайте походим еще немножко, может быть, он скоро выйдет…

Но

в это время открывается дверь одного из подъездов дома, в котором живут Грачевы, и на улице появляется Анатолий. Олег тотчас же узнает его по высокому росту и широким плечам. А рядом с ним еще кто-то, коренастый и сутуловатый.

— Неужели он с Грачевым? — шепчет Олег. — Да, похоже, что с ним. Проводить вышел до автобусной остановки или еще куда?..

Они осторожно идут следом за Анатолием и Грачевым по другой стороне улицы, внимательно всматриваясь в каждое их движение. На углу Конюховской и Раздольной, по которой ходят автобусы, Ямщиков прощается с Грачевым.

— До остановки теперь недалеко, а вон и автобус, кстати, — слышат они голос Анатолия. — А ты иди, Павел, время позднее, спать не так уж много осталось.

— Ну, будь здоров! — протягивает ему руку Грачев. — Да не забудь об уговоре.

— Все будет, как условились, — обещает Анатолий. — Я своих слов на ветер не бросаю.

Рудаков с Десницыным заходят в темную подворотню, пропуская возвращающегося к себе Грачева. А как только он проходит, спешат к остановке и едва успевают вскочить в подошедший автобус.

17

Машина плохо освещена, и Анатолий, кажется, не узнает их. Он уже успел оторвать билет и сесть на второе от входа сиденье. Олег с Десницыным устраиваются сзади. В автобусе, кроме них, только две пожилые женщины у самой кабины шофера.

Едва Олег собирается окликнуть Анатолия, как вдруг он сам, не оборачиваясь к ним, произносит:

— Привет, гасконцы!

— Узнал, значит! — радостно восклицает Олег, хлопая друга по плечу.

— Спасибо, ребята! — порывисто оборачивается к ним Ямщиков. — Догадываюсь, почему вы тут. Но, как видите…

— Это-то мы видим, — прерывает его Рудаков. — Расскажи лучше, о чем с Грачевым договорился.

— Я вам все по порядку. Пришел — Марина вся в слезах. У нее с братом был, оказывается, серьезный разговор. Она начала было объяснять, что у них произошло, но я ничего не понял. Тогда Грачев уже сам: «Вот, — говорит, — какая ситуация, Анатолий…» И рассказал мне страшную историю кабалы, в которую попал к бежавшему из заключения бандиту. Фамилии его он не знает, известна ему будто бы только его кличка Туз. Запуган он им до крайности, даже говорить не мог спокойно…

— А это не игра была? — с сомнением спрашивает Олег. — Не притворство?

—

Похоже, что не сочинял. Голос дрожал довольно естественно. Да и Марина все это подтверждала. Говорит, всю жизнь он им исковеркал. И рыдала при этом так, что мы с Грачевым не знали, чем ее успокоить. Чуть ли не полстакана валерьянки выпила.

— Ну, а что же они хотели от тебя?

— Марина ничего не хотела. Умоляла даже не слушать брата, не ввязываться в это дело. А Грачев сказал, что должен я услугу какую-то Тузу оказать. Уверял, что только этим и его и себя смогу спасти…

— Это как же понимать?

— Грачев считает, будто Туз может подстроить все так, что я окажусь причастным к убийству Бричкина…

— Шантаж! — восклицает Рудаков.

— Вы бы потише, — шепчет ему Десницын. — Могут ведь услышать, — кивает он на женщин, тоже довольно громко беседующих о чем-то.

— У них такой бурный обмен информацией, что они друг друга-то едва ли слышат, — усмехается Анатолий. — Да и мотор автобуса тарахтит…

— В общем-то, чего удивляться? — возвращается к прерванному разговору Рудаков. — Татьяна Петровна предвидела это и заранее нас предупредила…

— А я, знаешь ли, стал сомневаться, — задумчиво произносит Анатолий.

— В чем? — не понимает его Олег.

— Может быть, Грачев в самом деле во власти этого таинственного Туза?..

— Не похоже это на него, — покачивает головой Олег. — Скорее всего, все-таки он с Тузом заодно.

— Сначала я и сам так считал, но теперь не знаю, что и думать, уж очень он за сестру меня просил. «За нее, — говорит, — больше всего боюсь. Ведь если ему, зверю этому, не угодить, он никого не пощадит…» Ну, а ты, бывший пастырь душ человеческих, — обращается Анатолий к Десницыну, — что о Грачеве думаешь?

— Не исключено, по-моему, что понесенное наказание многому его научило…

— А если многому научило, чего же он с таким бандитом, как Туз, дело имеет? — спрашивает Олег. — Помог бы лучше милиции взять его.

— Так в том-то и дело, что Грачев считает его неуловимым, — объясняет Анатолий. — Где он обитает, об этом и Грачеву ничего не известно. Туз с ним почти не встречается, а связь держит через своих доверенных.

— И вот еще что нужно иметь в виду, — замечает Десницын. — Туз, может быть, знает что-то такое о прошлом Грачева, что милиции неизвестно. И если это так, то выдавать Туза ему просто не выгодно.

— Ай да Патер! — восклицает Анатолий. — Настоящий патер Браун! Не слыхал, наверное, о таком? Не читал знаменитого английского писателя Честертона? Да где тебе было его книги читать, ты вместо этого премудрости Фомы Аквинского зубрил. Или он для православных не обязателен?..