Если это любовь
Шрифт:
Николай Васильевич хмыкнул. Лиза про себя взмолилась, чтобы он не вздумал даже спрашивать у нее…
– И где его носит? Этого секретаря заводского комитета комсомола? Лиза?
Їтіть твою матінку!
– В город поєхал, - подала голос Лизка. – Товариш в нього там.
И снова спряталась за книгой.
– Товарищ? – Николай Васильевич раздраженно убрал с доски пешку. – Товарищ – это хорошо. Плохо,
– Тато… - вздохнула Лизка.
– С этими самыми товарищами Лизе было бы еще скучнее, - раздался голос свекрови. Она подняла сердитые глаза на Лизу. Наверняка глупая девчонка так и не сказала ничего Павлу. – Лучше ей дома побыть. Ужин, воздух…
И принялась снова тасовать колоду.
– Да я б все одно не поїхала з ним. Нехай розвіється.
– Вот-вот, - кивнул Николай Васильевич, - веется неизвестно где, на ночь глядя. А то, что отцу и в шахматы сыграть не с кем, он вообще не думает.
– Разложи пасьянс, - проворчала Изольда Игнатьевна. – Только и думаешь, что о своих пешках!
– Як хочте, то я з вами зіграю, - снова подала голос Лизка.
Николай Васильевич приподнял бровь и воззрился на невестку.
– Научить тебя, что ли?
– Да я вмію, - пробормотала Лизка, откладывая в сторону «Трех мушкетеров», и перебралась на свободный стул возле столика, где стояла шахматная доска. Объяснять, что играть в шахматы ее научил механик Василий, который утешал ее после того, как она поняла, что быть с товарищем Горским ей не судьба, Лизка не стала.
– И молчала? – рассмеялся Николай Васильевич.
– А шо говорить? Ви не спрашували.
Николай Васильевич ничего не ответил. Он с энтузиазмом расставлял на доске шахматы. Впрочем, через полчаса его энтузиазм сменился азартом, когда Лизка разгромила его в первой же партии.
Изольде Игнатьевне надоело сердиться на вредного Джокера, не желавшего выпадать там, где нужно, и потому поглядывала на родственников, тихонько посмеиваясь.
Когда же Николаша начал расставлять фигуры снова, она сказала:
– Может, я за валокордином? Сейчас ведь опять проиграешь.
– С чего вдруг проиграю? – отозвался Николай Васильевич, не глядя на нее. – Валокордин можешь Лизе нести. Сейчас мы разберемся.
С этими словами он уверенно двинул вперед пешку.
– Мамо, а на всякий случай несіть! – невозмутимо попросила Лизка.
Изольда Игнатьевна вернулась в гостиную с пузырьком в одной руке и рюмкой в другой как раз в тот момент, когда Лиза самым обыденным тоном объявила шах Николаше.
– Я пропустила что-то интересное? – полюбопытствовала она у мужа, присаживаясь
– Как мальчишку! – провозгласил Николай Васильевич. – Изя, где там твой валокордин!
Изей обожаемую супругу ее Тристан называл только тогда, когда пребывал в крайней степени раздражения.
– Ну что, еще отыгрываться будешь? – улыбнулась она, протягивая ему рюмку с каплями, когда дошло до мата.
– Разумеется!
– Може, не треба?
– Треба!
– Так програєте! Я на всі Сутиски тільки хуже Василя, механіка, граю.
– Лиза, - терпеливо ответил Николай Васильевич, опрокинув в себя валокордин. – Я, конечно, не механик, но в шахматы играю всю жизнь. И очень редко проигрываю. Голый вассер! Изя, подтверди!
– Подтверждаю. И даже обещаю болеть за тебя.
Лизка обреченно кивнула и выиграла третью партию подряд.
– Как она это делает? – ошалело взвизгнул Николай Васильевич.
– Ты меня спрашиваешь? – поинтересовалась Изольда Игнатьевна.
– Ну не Владимира Ильича же! – он живо повернулся к Лизе. – Сколько лет играете, коллега?
– П’ять. З половиной.
– Черт подери!
– Лиза, вы зря не говорили Николаю Васильевичу, что играете в шахматы, - Изольда Игнатьевна похлопала мужа по колену. – Он бы вас уже показал своим друзьям. А там попадаются увлекательные личности. Может, на сегодня достаточно?
– Как это достаточно! Я еще не отыгрался. Лиза!
– Слідуючу партію поддаваться буду! – честно предупредила Лизка.
– И ты, Брут!
– Я вже спати хочу.
Николай Васильевич на мгновение задержался на ее лице, а потом повернулся к Изольде Игнатьевне.
– Который час?
– Десять уже, Капабланка!
Лизкины брови подлетели к мыску волос, она посмотрела на часы и, убедившись, нахмурилась. Что не осталось незамеченным Горским старшим.
– Отбой, - провозгласил он. – Пашка придет – ремня дам. А пока всем делать ночь!
– На добраніч, - пискнула Лиза и тут же улепетнула в их с мужем комнату.
– И что все это значит? – сердито спросил Николай Васильевич супругу. – Танька?
– А я откуда знаю? – не менее сердито ответила Изольда Игнатьевна. – Или ты думаешь, он мне рассказывать станет?
– Танька станет. Ладно, понято. Спать пошли, конспираторша.