Если это любовь
Шрифт:
– Аккерман! Берешь машину, я переодеваюсь – едем!
– Я не беру машину, мы никуда не едем. Ты можешь съездить в Аккерман на автобусе. Или позвони Ерошкину.
Таня удивленно посмотрела на него, поправила юбку и тихо спросила:
– Что-то случилось? Мы всего несколько дней не виделись, а ты такой стал…
– Чего ты хочешь? – спросил Павел.
– Честно?
–
– Чтобы ты любил меня, как раньше.
– Не унижайся. Все слишком давно кончено.
– Разве давно? – она сделала шаг к нему. – Мне кажется, будто вчера. Ты не ответил ни на одно мое письмо. Как я не отвечала на твои. Я не сорвалась за тобой в твое село. Как ты не бросился за мной в Киев. Я пожалела. Насчет тебя – не знаю. Я думала, к лучшему, ладно. Только ничего лучшего быть уже не могло. Унижаюсь? Что унизительного в том, что женщина объясняется в любви?
– Ты не объясняешься в любви, - проговорил Павел, глядя ей прямо в глаза. – Ты выпрашиваешь любовь. Это унизительно.
– Как скажешь. Но это не меняет главного. Я люблю тебя. Я раскаиваюсь в том, что натворила. Я хочу вернуть тебя, Паш.
– Меня нельзя вернуть, - устало сказал Горский. – Если ты не помнишь, я женат. И я люблю свою жену.
Таня тихо охнула и сделала еще один шаг к нему, чуть поведя головой. Глаза ее неожиданно наполнились слезами. Словно бы не верила и верила одновременно. Она стала казаться моложе от этого дрожащего подбородка и блестящих глаз. Будто ей исполнилось восемнадцать, и она навсегда теряет что-то очень важное.
– Ты меня совсем забыл? – хрипло спросила она. – Напомнить?
Резко, очень резко и порывисто она обхватила его шею тонкими руками и торопливо прижалась губами к его губам. Так, что между их телами совсем не осталось места. И он мог слышать, как часто бьется в ней сердце.
Павел отстранился, снял ее руки со своей шеи и отступил на шаг.
– Перестань, - сказал он, - все это не имеет смысла.
Он отвел глаза и увидел Лизу, бредущую по этой же тропинке между домами.
– Лиза! – окликнул он ее.
Лиза подняла голову, которая до того была опущена – она очень внимательно смотрела под ноги. И в то самое мгновение, когда взгляды их встретились, Таня глухо выдохнула:
– Пашенька!
Опять шагнула к нему.
И снова его поцеловала.
Он знал, что Лиза все видела. И с ужасом наблюдал, как ее лицо, на котором ярко блестели голубые глаза, исказилось, словно у обиженного ребенка. Губы поджались тоже совсем по-детски, будто сейчас всхлипнет. Она дернулась, отшатнулась назад, и, резко развернувшись, побежала обратно к даче. Павел
Впереди скрипнула калитка, и вскоре он сам вбежал во двор. Лизы нигде не было.
Зато был папа. Николай Васильевич, мимо которого мгновение назад пронеслась Лизка, сидел, свесив ноги с гамака, и грозно смотрел на сына.
– Что это было? – сердито спросил он. – Ее будто за шкирку взяли и швырнули подальше, так пронеслась! Я тебе говорил, что Горские один раз женятся? Говорил. Танька?
– Потом, папа, - отмахнулся Павел, пробегая мимо.
Но на веранде ему встретилась Изольда Игнатьевна.
– Павел, - поднялась она из любимого кресла, - ты что такое вытворяешь? Лиза плачет, ты дома не ночуешь. На что это похоже?
– Потом, мама, потом!
– Когда потом? Когда совсем поздно будет? Разве я тебя так воспитывала? Лиза беременная, а ты к Татьяне бегаешь!
Павел встал, как вкопанный.
– Как беременная? – оторопело спросил он.
– Как обычно! – фыркнула мать.
Отчего на второй этаж Горский взвился с удвоенной скоростью.
Лиза сидела на кровати, свесив ноги, и внимательно смотрела на чемодан на полу, который был только что вытащен и раскрыт. Она не плакала. Хотя грудь ее часто вздымалась после пробежки. Едва хлопнула дверь, Лизка громко сказала:
– Я согласная на развод.
– А кто тебя спрашивает? – сердито заявил влетевший в комнату Горский.
– Ааа… то так… самі порєшали…
– У Катьки своей научилась? Хочу – пришла, хочу – ушла.
Лизка вскинула голову. Глаза были злые. Будто сейчас драться кинется. Не кинулась. Но зато вскочила с кровати и закричала:
– А я нікуди не ходила! Я з твоїм батьком в шахмати граю! То всьо ти шляєшся! Зі своєю Танькою. От і женись! Мене чого сюди привіз?
– Я тебе что – падишах? – заорал в ответ Павел. – Мне одной жены достаточно!
– А я тобі й говорю – на развод я согласная! Шоб ти женився на своїй Танькє. І буде в тебе одна жена по нашим совєтським законам! Чи тобі партія не розрішає? Так я не партійна! Мені всьо можна!
– Я сам себе не разрешаю. Развода никакого не получишь! Ты куда вообще собралась с нашим ребенком? – спросил он, пнув ногой чемодан.
– Додому! До мами, в Сутиски! На шо ми тобі тут здалися, га? Тільки любов крутить нє даєм!
– Какую любовь? Что ты несешь?!