Если хочешь быть волшебником
Шрифт:
Николай, выбивая пальцами дробь по дну кастрюли, вышел на улицу и с удовлетворением отметил, что рабочие, ремонтировавшие тротуар, уже были на своих местах, а с машины сгружали деревянные бадьи с дымящимся горячим асфальтом. Чистый песок покрывал тонким слоем уложенный накануне асфальт, и ступать по нему было куда приятнее, чем по булыжной мостовой. Несколько первоклассников с портфелями и ранцами разных цветов собирались на тротуаре, чтобы вместе идти в школу.
— Здравствуйте, малыши! —
Он только собирался примерить кастрюлю на голову одному из мальчишек, как Леночка, которой он сначала не заметил, остановила его вопросом:
— Это наша кастрюля? Куда ты ее несешь? Я с тобой пойду.
— Не надо!
Он достал из кармана носовой платок, утер им носик сестренке. Обойдя суетливых малышей, Николай ускорил шаги. Но любопытство Леночки уже разгорелось, и Николай вдруг услышал позади ее крик:
— Куда ты понес эту дырявую кастрюлю?.. Что ты будешь делать с этой дырявой кастрюлей?
Она кричала так громко, словно хотела обратить внимание всей улицы на столь важное и таинственное явление, как дырявая кастрюля в руках ее брата. И первым из всех, кто был в этот час на улице, ужаснулся ее открытию сам Николай. Мир для него вдруг помрачнел, сделался тесным. Нести дырявую кастрюлю — что может быть позорнее?
Николай испуганно и виновато оглянулся вокруг, рука его опустилась, а пальцы едва не разжались. Ему очень хотелось уронить кастрюлю на дорогу и пинком ноги перебросить ее за перила Красного моста, на который он как раз вступил. Он с удовольствием отдаст посудину Полоте, пусть ее течение отнесет эту рухлядь в подарок Морскому царю — не одни бочонки с золотом дарить ему!
И вдруг спасительная идея мелькнула у него в голове.
— Лена, — позвал он, обернувшись и призывно махнув рукой, — иди сюда, Леночка, что-то скажу.
— Иду!
Она в одну минуту догнала брата. Николай протянул ей руку.
— Пойдем со мной к Старому мастеру, кастрюлю в починку сдадим. Хочешь?
— К Старому мастеру? — воскликнула девочка, не веря неожиданному счастью. — Конечно хочу! Дай кастрюлю, а ты возьми мой портфель, он мне надоел.
И, не ожидая согласия, девочка потянула у него из рук посудину. Николай не противился.
— Мы идем к настоящему Старому мастеру? — для верности переспросила девочка. — К деревоногому?.. А он может мне сделать деревянную ногу?
— Не говори глупостей.
— К тому Старому мастеру, который партизаном был? — не унималась девочка. — Который из-под колес автомобиля мальчика спас?
— Отстань ты, наконец!.. К нему,
— И нигде такого нет, — убежденно воскликнула девочка, — ни в Витебске, ни в Минске, ни даже в Боровухе Первой. Старый мастер сильный-пресильный. Один раз я видела, как он вынул из своего мешка длинную-предлинную железную палку и согнул ее пополам. Тебе такой палки никогда не согнуть, если бы ты даже был трактором или лошадью.
— Сама ты тракториха, — оборвал ее Николай, — и тебя надо послать на целинные земли, чтобы не пропадали твои таланты.
— Что такое таланты?
— Спроси лучше, что такое целинные земли, — уклонился Николай от ответа. — И хватит болтать, надоела ты мне!
Девочка обиженно замолкла, но спустя минуту уже щебетала снова:
— Старый мастер из этой кастрюли сделает совсем новую, потому что бабушка говорит, что он всеумейка — все умеет делать.
— Нет такого слова «всеумейка», это ты сама выдумала.
— А вот и не выдумала… А «всезнайка» есть?
— Про таких людей говорят — «золотые руки».
— Золотые?.. Ха-ха, как смешно! Нога деревянная, а рука золотая!.. Значит, Коля, когда я закончу школу и вырасту большая, и буду уметь сама все делать — и белье стирать, и автомобилем управлять, и обед варить, и… — Она запнулась, но тут заметила маляра с кистями и ведерком и закончила: — и когда я буду уметь даже заборы красить, у меня руки тоже станут золотыми?
— Не знаю, — махнул рукой Николай.
Но от Леночки не отмахнешься.
— Старый мастер старый-престарый, ему триста лет.
— Откуда ты знаешь?
— Разве ты не заметил, какой он черный-пречерный? Борода черная-пречерная, как перья у вороны, глаза черные-пречерные, как у вороны, штаны черные-пречерные, как у вороны… А Лева говорит, что вороны живут триста лет. Это много — триста лет?
— Не очень. Тысяча триста — это много.
— А может быть, Старому мастеру уже тысяча триста лет? Ты хотел бы стать таким, как Старый мастер?
— Хотел бы.
Дети миновали рыночную площадь, вошли в ворота ремонтно-механического цеха, свернули к зеленому деревянному флигельку, где, как знал Николай, принимались заказы от населения.
— Коля, а Старый мастер может сделать мне такое колесо…
— Ш-ш-ш! — Николай дернул сестру за плечо: Старый мастер стоял на пороге зеленой будки и в упор глядел на подходивших детей.
Его длинная черная борода, начинавшаяся у самых глаз, пытливый взгляд из-под взъерошенных бровей, деревянная нога — все это теперь, когда Николаю впервые пришлось обращаться к этому человеку, вызвало в нем робость. Он остановился. Леночка стала позади него.