Если любишь
Шрифт:
– Можешь секунду постоять?
Она кивнула.
– Умница! – улыбнулся он ей.
Доминик вскочил в седло, затем поднял и усадил перед собой Табиту. Прижав девушку к себе, он тронул коня.
Табита прижалась к его груди, но вдруг снова напряглась и в отчаянии проговорила:
– Люси. Нужно спасти Люси. Он ее оставил…
– Все в порядке, – быстро перебил ее Доминик. – Люси дома, рядом с ней Пирс. Не беспокойся за нее.
Табита не могла понять, почему ей так хорошо и спокойно после всего пережитого: то ли потому,
Ричард Монтекью, думал Доминик, должен был бы гореть в адском пламени за все то, что натворил. Жаль, что пуля лишь слегка его задела.
Когда они въехали в ворота поместья Ризов, Доминик бросил обеспокоенный взгляд на Табиту.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Получше, – едва слышно ответила она, подняв на него заплаканные глаза, и ее дрожащие губы тронула жалкая улыбка.
Он снова присмотрелся к кровоподтеку у нее на виске и осторожно его потрогал.
– Больно? – спросил он и добавил: – Я должен был его прикончить.
Он поцеловал девушку в висок и, ощутив острое желание, с тихим стоном зарылся лицом в ее волосы.
За время своей безумной скачки на север, когда Доминик вообще не знал, жива ли Табита, он, наконец, понял, что жить не может без этой девушки. И сейчас едва сдерживал свои чувства.
Табита должна принадлежать ему. Вдруг он почувствовал, что девушка пытается высвободиться из его объятий.
– Я сделал тебе больно? – прошептал он. – Прости.
– Что ты только что сказал? – спросила она, с нескрываемой тревогой заглядывая ему в глаза.
– Я подумал, что сделал тебе больно, потому что сильно прижал тебя к себе…
– Нет… раньше. Ты сказал, что Ричард жив? Разве я не убила его?
– К сожалению, нет. Пуля лишь немного его оцарапала.
– Но кровь…
– Любая рана кровоточит, тем более на голове. Но рана у него неглубокая, так что он останется жив.
Табита ничего не сказала, только заплакала.
– Табби… ну, пожалуйста… не надо. Ей удалось взять себя в руки.
– Прости, но у меня словно камень с души свалился. Не представляю, как бы я жила, зная, что убила человека. Пусть даже такого, как он.
Они подъехали к ступеням парадной лестницы, и Доминик прежде всего бережно опустил Табиту на землю, а потом и сам соскочил. Она все продолжала плакать, и тогда он вытащил из кармана свой носовой платок и принялся вытирать ей слезы.
– Не надо плакать, – с нежностью попросил он. – Все позади.
Она забрала у него носовой платок и высморкалась.
– Извини меня, – покачала она головой. – Я стараюсь себя сдерживать. Если бы я так не устала, все было бы намного легче.
Он улыбнулся, взял ее за руку и медленно повел за собой, направляясь к расположенной неподалеку конюшне, чтобы поставить
В доме было темно и тихо. Слуги их не ждали и давно улеглись спать. До рассвета оставалось не больше двух часов, и Доминику очень не хотелось будить слуг, чтобы зайти в дом.
Залаяла собака, но, узнав Доминика, замолчала и радостно завиляла хвостом. Доминик уже собирался заняться лошадью, накормить и напоить ее, когда появился один из конюхов. Он в изумлении воззрился на хозяина, неведомо как оказавшегося здесь в такой час, да еще под руку с Табитой Монтекью. Однако он был вышколен и даже бровью не повел.
– Господи, Тиверли, зачем вы поднялись в такую рань? – воскликнул Доминик.
– Услышал, что залаял Бесс, сэр. Дай, думаю, погляжу, в чем там дело. О лошади не беспокойтесь, сэр, я все сделаю.
– Спасибо, Тиверли, – поблагодарил конюха Доминик. – Я провожу мисс Монтекью в дом, она очень устала. Доброй ночи, Тиверли, и еще раз спасибо.
– Доброй ночи, сэр. Доброй ночи, мисс.
Глава 20
Табита с огромным облегчением вошла в дом и позволила Доминику отвести себя на второй этаж в ее комнату.
Все тело ныло, ноги будто свинцом налились, и девушка с трудом поднималась по лестнице. Сегодня ей будет о чем подумать. Столько всего случилось. Она едва не убила человека. Но это не входило в ее расчеты. Она даже не знала, заряжен ли пистолет, когда снимала его со стены в кабинете Пирса Карлайла. Она лишь хотела припугнуть Ричарда, заставив его отпустить Люси. И все-таки она выстрелила в него, но, слава Богу, не убила.
За такое преступление ее наверняка посадили бы в тюрьму. Да что там говорить, просто повесили бы. Но к счастью, Ричард жив.
Бедная Люси! Табита чувствовала себя виноватой перед подругой. Ведь это из-за нее Люси пострадала. Наверное, леди Хантли теперь жалеет, что взяла ее с собой в Лондон.
Когда они добрались до ее комнаты, Доминик зажег свечу на ночном столике и направился к двери. Табита подумала, что он тоже винит ее во всех несчастьях, свалившихся на сестру, хотя выглядел он не сердитым, а скорее счастливым. Сейчас он уйдет, и она останется одна! А этого ей совсем не хотелось.
– Доброй ночи, Табби, – попрощался Доминик. – Отдохни хорошенько, а завтра все обсудим.
Глаза их встретились, и Табита вдруг почувствовала странное, доселе неведомое ей томление. И услышала собственный голос:
– Не уходи, пожалуйста.
Он заглянул в ее широко раскрытые, умоляющие глаза. До чего же она красива! Он любит ее, но сейчас не время…
Он даже не понял, как все произошло, но Табита вдруг оказалась в его объятиях, а он принялся покрывать поцелуями ее шею, подбородок, нежные бархатистые щеки… Когда же он отыскал ее губы и почувствовал, что Табита ответила ему на поцелуй, то понял, что погиб.