Если любишь
Шрифт:
Именно поэтому он сходил с ума при одной лишь мысли о том, что она может отдать свое сердце другому. Или уехать.
Однако это открытие не вызвало у Доминика восторга. Он был уверен, что Табита Монтекью не ответит ему взаимностью. Она слишком хороша для него. Два года прошло с тех пор, как он получил удар саблей по лицу, но до сих пор никогда не страдал из-за этого. Столько людей погибло на войне, в том числе его друг Кристофер.
Люси увезла Табиту к себе и не разрешала ему с ней видеться. Это доводило Доминика
Мучился он и мыслью о том, как вести себя с Табитой после случившегося. Сделать вид, будто ничего не произошло, было бы глупо. Это могло окончательно оттолкнуть девушку от него. А может быть, она вообще больше не желает его видеть?
Доминик долго думал, как ему поступить, но так ничего и не придумал. Не смог. Потому что для него это было вопросом жизни и смерти.
Доминик все сильнее и сильнее страдал от невозможности увидеться с Табитой. Хотел было посоветоваться с матерью, но раздумал. Не маленький, сам должен решать свои дела.
И вот, совершенно неожиданно, он увидел Табиту в парке. И как только взглянул на нее, все заранее заготовленные слова вылетели из головы, а на лице отразился восторг.
– Табби, мой долг – извиниться перед тобой, я вел себя безобразно, мне стыдно вспомнить об этом. Я сделал бы это раньше, но твоя компаньонка не допускала меня к тебе. – Он бросил взгляд на сестру. – Поэтому я пользуюсь случаем и умоляю великодушно простить меня.
Табита подняла на него глаза:
– Пожалуйста, не нужно.
– Очень нужно. Я вел себя как самый последний негодяй; никогда не думал, что могу так низко пасть.
Табита видела боль в его глазах, а на лице – искреннее раскаяние. Ей стало жаль его до слез. Она с трудом сдержала безумное желание броситься ему в объятия, но только коснулась его руки и ответила с едва уловимой дрожью в голосе:
– Ты ни в чем не виноват, и мне не за что тебя прощать. Откровенно говоря, я об этом давно забыла.
– Так не хочется прерывать эту трогательную сцену, – раздался веселый голос Люси, – но нас давным-давно дожидается ленч. Так что пора возвращаться на Грин-стрит.
Доминик не стал возражать. Он был счастлив, увидев радость на лице Табиты при встрече с ним, чего никак не ожидал.
– Вы будете сегодня на званом вечере у миссис Паттерсон? – спросил он. Девушки переглянулись. – Я знаю, сестренка, ты избегаешь меня лишь ради того, чтобы я не мог встретиться с Табитой. Считаешь меня неотесанным грубияном, но я очень изменился за эти несколько дней, – сказал он с улыбкой и добавил: – Я жду ответа на мой вопрос.
Люси слегка покраснела:
– Возможно, мы пойдем на званый вечер, если, конечно, Табита будет себя хорошо чувствовать.
Табита с трудом сдержала улыбку. Люси врала без зазрения совести.
– В
– Люси, мне бы не хотелось, чтобы ты наврала ему про мое здоровье, – вздохнула Табита, глядя вслед Доминику.
– Надо же было как-то ему объяснить, почему мы так долго его избегали, – стала оправдываться Люси. – Иначе он бы проник в твою комнату.
– Придумала бы что-нибудь другое. Я вовсе не желаю, чтобы меня считали немощной и болезненной.
– А что в этом особенного? Многих джентльменов прельщают дамы болезненного вида. В этом случае джентльмен чувствует себя защитником слабого пола. Насколько мне известно, Доминик отчаянно за тебя переживал.
– Но я вовсе не болезненная и не нуждаюсь в защите. Тем более сейчас, когда собираюсь заботиться о себе сама.
– Моя дражайшая Табби. Перестань говорить глупости. Защита тебе нужна. Ты просто не знаешь, какие опасности подстерегают одинокую женщину.
Ласковый тон Люси не позволил Табите обидеться на эти слова.
– Я знаю, что ты имеешь в виду, Люси, и очень благодарна тебе за заботу, но поверь, я могу постоять за себя.
– Ладно, не будем разочаровывать Доминика. Пусть еще немного помучается, – сказала Люси. – Мне совсем не нравится, что он уговаривает моего мужа не спешить домой. Вчера, например, Пирс вернулся чуть ли не под утро, и от него на весь дом разило табаком и бренди. Уверена, они спелись и не вылезают из какого-нибудь мерзкого игорного дома. А мой муж до знакомства с Домиником не имел пристрастия к азартным играм.
У Табиты глаза стали круглыми от изумления.
– Ты считаешь, что у Доминика есть дурные привычки и он плохо влияет на Пирса? Думаешь, он на это способен?
– Табби, я знаю, что Доминик для тебя само совершенство, – язвительно заметила Люси. – Только не забывай, что я опытнее тебя и лучше знаю жизнь. Доминик провел в Европе не один год и не отказывал себе там в весьма сомнительных удовольствиях. Французы не англичане и строгостью нравов не отличаются.
Взглянув на Табиту, Люси тут же пожалела о сказанном и попыталась исправить оплошность. Она похлопала подругу по руке и сказала:
– Впрочем, Доминик был военным и вряд ли имел много времени для развлечений.
Люси не ошиблась, сказав, что ее брат и муж провели ночь в игорном заведении. Но не страсть к азартным играм привела их туда. Доминик хотел увидеть собственными глазами, до какой степени падения докатился его сосед по поместью Ричард Монтекью.
До Доминика дошли слухи о том, что Ричард в отчаянном положении, что чуть ли не каждую ночь он проводит в игорном доме на Керзон-стрит, пытаясь отыграться, однако залезает в еще большие долги.