Если можешь - беги
Шрифт:
— Почему?
— Наверное, потому, что богат, — неожиданно печально сказал Каратов. — Не думаю, что меня по-настоящему любят в спортивной школе или в детском доме. Да, благодарны… может быть. Но уважения у них ко мне нет, я уверен. Богатых в России не уважают, вот в чем дело!
Нет, хорошая получилась статья. Объективная. По-другому Шитов писать не мог. Иначе бы он не был Шитовым…
«Скандал в благородном семействе» (так называлась статья) появился в среду. А в четверг вернулся из Хабаровска Воронов, решавший какие-то вопросы в КрайТАСС-АПН, и тотчас же вызвал к себе Шитова.
— Я сейчас отругал своего зама
— Это почему же — сомнительную? — не выдержал Шитов. — Что, она плохо написана?
— Плохо! — выкрикнул Воронов. — Оплевали уважаемого человека, старейшего нашего рыбака…
— Вы сказали — старейшего? — хмыкнул Шитов. — Насколько мне известно, Фалеев всего года три как занимается рыбным промыслом.
Впрочем, Воронов и сам понял, что насчет «старейшего» — хлебнул лишку, и тут же поправился:
— Я хотел сказать, в лице Фалеева вы оплевали всех сахалинских рыбаков. Всех до единого! Нет, это же надо додуматься до такого? Какой-то «фирмач» наглым образом пытается захватить государственное здание, а журналист…
— Я старался быть объективным, — твердо сказал Шитов. — Вы могли заметить, что я никого не поддерживаю и никого не черню. Я лишь привожу кое-какие факты.
— Факты тоже надо уметь подавать, — отрезал Воронов. — Так, как вы их подали, Евгений Александрович, в нашей газете, — слово «нашей» он выделил, — не подают. Имейте это в виду… Идите!
И в четверг же Шитову позвонил Каратов.
— Мне кажется, нам необходимо встретиться, — сказал он. — Скажем, в три часа вас устроит?
— Где вы хотите встретиться? В офисе?
— Нет. Было бы удобней встретиться где-нибудь в другом месте… Ну, скажем, на автобусной остановке у театра. Он же от вас — в двух шагах, не так ли? Вот там я вас и буду ждать…
Шитов положил трубку.
Видимо, разговор Шитова с Каратовым слышал и кто-то третий. Потому что минут без пятнадцати три к театру подъехала белая «Нива» с городскими номерами. В машине сидели двое, молчаливые и сосредоточенные.
Каратов подъехал в три ноль пять.
— Садитесь, — сказал он, открывая дверцу «Тойоты». Шитов устроился на заднем сидении.
— Куда поедем? — спросил он.
— Да недалеко… Один парень держит в Южном что-то вроде гостиницы, вот к нему и поедем.
Каратов отпустил сцепление, «Тойота» стремительно рванулась с места.
Вслед за ней от театра двинулась и белая «Нива»…
На следующее утро оперативное дело «Москвича» пополнилось еще одним документом:
«…В ходе оперативных мероприятий был установлен контакт Каратова с журналистом областной газеты гр. Шитовым, который был замечен 29 октября т.г. на автобусной остановке «Гортеатр» в 14 час. 50 мин. В 15 час. 05 мин. к остановке подъехала «Тойота», цвет «металлик», государственный номер «07–14 СХР», принадлежащая гр-ну Каратову И. П. Далее машина проследовала на ул. Сахалинскую к зданию, арендуемому ЗАО «Кентавр», где и оставалось там до 16 час. 20 мин.
Содержание беседы неизвестно.»
— А вот люстру мы зря с собой не взяли, — сказала жена. — Она ведь легкая, могли бы и увезти… Ты слышишь?
— Да, конечно. Могли бы и взять, — согласился Шитов, не открывая глаз. — И люстру, и стиральную машину…
— Дурак, — беззлобно сказала жена. —
— Допустим, и не испугались… Это ты зря. Но оставаться в квартире с деньгами вовсе ни к чему. Мало ли чего?
— Вечно ты чего-то боишься, — усмехнулась жена. — Ладно уж, помолчи…
Шитову стало обидно. Мало того, что голова болит так, что хоть отрывай ее да выбрасывай, а тут еще тебя такое говорят… Ну, совсем плохо получается.
Сколько они уже плывут? Час, полтора?
Скорее бы, что ли, Ванино…
В пятницу утром пишущая братия собралась в кабинете Воронова.
— Все в сборе? — сказал редактор традиционную фразу. — Так, хорошо… Кто сегодня выступает с обзором? Вы, Максим Максимович? Ну, начинайте, послушаем…
Завотделом социальных проблем Валювич говорил недолго, минут пятнадцать. Выступать на планерках он умел: никого не ругал, но зато никого и не хвалил. Отделывался общими фразами. Воронов слушал его с бесстрастным выражением лица. На Шитова редактор предпочитал не глядеть отводил глаза в сторону.
— У вас — все? — спросил он, едва лишь Валювич произнес свою последнюю, аккуратно округленную фразу. — Ну, что ж, поработали мы неплохо… — Взгляд Воронова обежал лица сидевших за столом сотрудников. — Но, может быть, кто-то хочет что-нибудь добавить к выступлению Максима Максимовича?
— Я хочу. Позвольте?
— Да, пожалуйста!
Поднялся корреспондент Колпаков, близоруко прищурился, поднес к крючковатому носу несколько мелко исписанных страниц.
— Меня вот что удивляет, друзья, — начал он. — Вот мы пишем о земляках-сахалинцах, стараемся их как-то защитить, чем-то помочь… И это все правильно, так и нужно работать в газете. Но вот я прочитал недавно один материал — и знаете, очень расстроился…
— А конкретней можно? — подал голос Леша Габер, завотделом культуры.
— Тише, тише! — редактор постучал карандашом по столу. — Не надо дергать своего же товарища репликами… Продолжайте, Колпаков.
— Тут просят конкретности… Что ж, можно и конкретность! — Очки Колпакова метнулись в сторону Шитова. — Я имею в виду ваш последний материал, Евгений Александрович — «Скандал в благородном семействе». Вы сами-то, Шитов, понимаете, ЧТО написали?
Это выделенное Колпаковым «ЧТО» прозвучало для Шитова так неожиданно, что он растерялся. Давно уже, еще со времен его работы в «районках», ему не говорили ТАКИМ тоном и ТАКИЕ вещи. Чего-чего, а уж за факты, за стиль, за выбранную для материала интонацию он, Шитов, всегда был спокоен, потому что знал: ошибок быть не может. Ну, не может — и все! Слишком долго он учился писать, слишком трудно он поднимался из глухих заштатных газет в областную печать, чтобы можно было позволить себе какую-нибудь серьезную ошибку в материале, тем более — в таком, как «Скандал…»
— В чем же ты, Валера, хочешь меня упрекнуть? — хрипло спросил Шитов. — В чем же, конкретно, я не прав?
— Во всем! Во всем ты не прав, Шитов, — Колпаков, обычно щепетильный в выборе слов, сейчас говорил, словно захлебываясь предложениями. — Мне звонили ребята из «Сахрыбпрома»… Они возмущены… Это же надо — оплевать целую отрасль! И какую?! Рыбную отрасль! Ведущую отрасль на острове…
— Постой, Валера, ты о чем говоришь? — перебил его Габер. — Ты вообще-то думаешь, в чем пытаешься обвинить Шитова?