Если обещан рай
Шрифт:
– После пары лет абсолютно бесперспективной работы, - продолжала Фиона, - я, наконец, получила место помощника исполнительного директора в «Игрушкax Дэвидсона». Я думала, что буду придумывать игрушки, но от меня хотели, чтобы я приносила кофе и забирала белье из прачечной. Я превратилась почти в горничную и получала столько же. Я никогда не срывалась. Держала рот на замке, но смотрела в оба. И однажды услышала, как…
Она перевела дыхание:
– Я услышала, как Джеймс Гарретт сказал, что продаст душу дьяволу за куклу, способную составить конкуренцию Барби.
Ас кивнул. Его лицо абсолютно ничего не выражало.
– Я не спала три дня и три ночи, - продолжала Фиона, пытаясь справиться с волнением и глядя на зашторенное окно.
– Я не могла ни о чем думать, кроме создания… не только новой игрушки, а целой новой концепции в мире кукол. Я придумала куклу с историей, которая менялась дважды в год, потому что кукла училась и развивалась как личность.
Она посмотрела на Аса:
– Я наняла художника, чтобы он нарисовал мои задумки. А однажды утром в понедельник заставила себя прийти в кабинет к Гарретту и показать ему свои разработки.
Ас долго ничего не отвечал. Он спокойно лежал и смотрел на нее.
– Понятно. Ты здорово разбираешься в мире бизнеса! До тех пор, пока на горизонте чисто и у тебя есть все условия для нормальной работы, ты замечательно справляешься с жизнью.
– Ты ничего не понимаешь!
– она сжала руки в кулаки.
– Ничего! Нью-Йорк - такие же джунгли, как здесь, и тоже с крокодилами.
– Аллигаторами. Крокодилов здесь очень мало.
– Неважно. Я считаю…
Да? Что ты считаешь? Хочешь вернуться в Нью-Йорк и поиграть со своей куклой? Увы, это невозможно. В случившемся нет твоей вины, но это все равно произошло, и ты не сможешь теперь ничего изменить. Так что дальше?
– Я не хочу в тюрьму, - Фиона села.
– Я тоже. Но сейчас мы должны туда отправиться. Кто-то охотится за нами. Мы не знаем почему, но нам нужно предоставить разбираться в этом адвокатам, детективам и полиции. Они…
– Они ничего не знают, - она указала на стопку газет и журналов на стуле.
– Ты разве меня не слушал? Никто даже не пытается докопаться до правды. Им нужны мы! Мы - убийцы, скрывающиеся от правосудия, мы…
– Убийцы плюшевого мишки.
– Да! Нас будут судить и признают виновными в убийстве человека, - Фиона снова встала.
– Но, знаешь, Рой Хадсон не казался мне плюшевым мишкой. Он был противным стариком, который не мог держать при себе руки.
– Чудненько. Пусть детективы это выяснят, - Ас достал карандаш и блокнот.
– Я - основная тема всех газетных статей. Не хочу быть посмешищем.
– Да, - согласился Ас и убрал карандаш и блокнот обратно в ящик.
– Есть еще кое-что, нуждающееся в проверке, - Фиона опять вытащила блокнот и положила рядом с Асом.
– Например?
– он приготовился писать.
– Если нас связывает мой отец, то, может, нас с Роем связывает тоже он?
– Вероятно. Хотя Рой мог выбрать тебя по одной причине, а меня - по другой.
– Да, - согласилась Фиона.
– Но мне кажется, что логичнее предположить, что мой отец -
– Или Рой поссорился с твоим отцом и моим дядей и решил им отомстить?
– тихо сказал Ас.
– Ты уже думал об этом?
– Фиона села около него.
– И довольно много.
– Если мы сдадимся, то никогда ничего не выясним, правда?
– Похоже на то, - мягко ответил он.
– Ты не хочешь сдаваться?
– Фиона заглянула ему прямо в глаза.
Ас нахмурился:
– Ты стала безумной, когда выяснилось, что твой отец не тот, за кого себя выдавал. Ты практически лишилась рассудка, когда узнала, что тебя уволили.
– Да, - Фиона отвернулась.
– И ты ненавидишь лачуги. Люди, бегущие от полиции, не могут останавливаться в пятизвездочных отелях.
– Да, я ненавижу лачуги.
– А кроме того, кто-то пытается тебя убить.
И успешно, не так ли?
– она снова посмотрела на него.
– Разве я теперь не покойник? Моя работа, моя жизнь - меня всего лишили. Однажды ночью я легла спать, а когда проснулась, на мне лежал труп. И с тех пор…
– С тех пор тебе приходится выносить общество человека, которого ты ненавидишь всем сердцем, и жить без элементарных удобств.
– Яне…
– Не что?
– спросил он.
– Не возражаешь без душа? Без службы доставки? Без…
– У меня нет ненависти к тебе. Ты… Ты стал… Я хочу сказать, что ты…
Фиона взглянула на него и заметила слабый огонек в его глазах. И тут она все поняла:
– Ты все спланировал заранее! Ты и не собирался сдаваться! Ты пытался заставить меня понять, что другого выхода, кроме игры в прятки с полицией, не существует! И добился своего: я стала убеждать тебя в этом!
– Да, я хотел, чтобы ты сама приняла такое решение, - Ас старался удержаться от смеха.
– Я ненавижу тебя!
– закричала Фиона.
– Я терпеть тебя не могу! Презираю! А еще я надеюсь, что тебя признают виновным и отправят на электрический стул!
– Ну, как раз этого ты совсем не хочешь, - засмеялся Ас.
– Кстати, пару секунд назад ты говорила, что забыла о ненависти ко мне.
– Я лгала, - Фиона резко встала, чтобы уйти, но он поймал край ее халата.
– Не думаю, что ты меня ненавидишь, - нежно сказал Ас.
– Ненавижу!
– она тянула халат, пытаясь вырваться.
– Ты самый холодный из всех, кого я когда-либо встречала. И занудный. Все, что ты делаешь, - это смотришь телепередачи про птиц. Слушаешь птиц. Глядишь на птиц. Пишешь о птицах. Думаешь о птицах.
Должно быть, она попала в цель: улыбка сползла с его лица.
Мило улыбаясь, Фиона продолжала:
– Ты думаешь, что все тебя хотят. Что ж, может, пожилые дамочки с голубыми волосами и мечтают, чтобы ты умолял их о деньгах, а мне от тебя ничего не нужно! Ты эгоист! Ты все держишь в тайне. Мне жалко женщину, которая будет настолько глупа, что согласится провести с тобой жизнь! Она замерзнет до смерти, если ляжет с тобой в одну кровать.