Если он грешен
Шрифт:
Тут Брант, сжимавший в руке колечко, медленно разжал пальцы и прошептал:
— Прощай, любовь моя. — Он поцеловал колечко и опустил его в карман. Потом пошел помогать остальным.
И в тот же миг улыбающаяся Фейт растаяла в воздухе.
— Вы их видите, верно? — спросил у Пенелопы один из сыщиков.
Пенелопа кивнула и, указав на Бранта, тихо сказала:
— С призрака его невесты и начались эти поиски. — Окинув взглядом подвал, она насчитала десять ям и пробормотала: — Как их много… — В следующее мгновение Пенелопа вдруг сообразила, что видела больше
Сыщик нахмурился и кивнул:
— Я тоже так считаю. Эта женщина держала здесь бордель почти десять лет. Я отправил Тома за подмогой. Работы очень много. В подвале есть еще два помещения — по обе стороны от этого. Странно, что они не снимали с трупов ни колец, ни браслетов.
— Наверное, из осторожности, — сказала Пенелопа. — Ведь кольца и другие украшения могли случайно увидеть родственники или знакомые убитых.
Сыщик снова кивнул:
— Да, верно, они проявляли осторожность. — Он вздохнул и вдруг спросил: — А маленький мальчик?.. Его-то за что? Я, знаете ли, много всего повидал, но тут даже мне стало не по себе.
— Мальчика звали Тим, — прошептала Пенелопа.
— Верно, Тим, — сказал подошедший к ним Такер. — Это сын мясника. Я узнал мальчика по шапке. Этот колпачок ему сшила его мать, и он очень им гордился. Малыш исчез три года назад.
— А вы знаете имена остальных? — спросил Пенелопу сыщик.
Она кивнула, и он тут же достал из кармана лист бумаги и графитовый стержень, чтобы записать имена.
Список получился из семнадцати имен.
— Возможно, вам будет нелегко объяснить, откуда вы узнали эти имена, — заметила Пенелопа.
Сыщик пожал плечами:
— Я что-нибудь придумаю, не беспокойтесь. Других привидений нет?
— Нет, это все.
— Я надеялся, что вы поможете нам узнать, нет ли тут других тел. Судя по списку, должно быть еще семь. Если бы мы знали, где именно их искать, не пришлось бы тратить время и силы впустую.
— Я могу вам помочь. Я не только вижу призраков — я чувствую, где закопаны мертвые. Дайте мне что-нибудь, чем можно было бы пометить места захоронений, и я найду остальные тела. Надо пройти весь этот ад до конца.
— Мы возьмем Мэгги и Тима с собой. Отдадим их тела родственникам, и они отправят вознаграждение на Боу-стрит, — сказал Такер. Он посмотрел на Эштона и тихо добавил: — Мясник и его жена — очень хорошие люди. Ужасно жаль их.
Взглянув на торговца, Пенелопа со вздохом прошептала:
— Я очень сочувствую вашему сыну…
Такер нахмурился и кивнул:
— Конечно, он будет горевать. Но лучше знать, чем не знать.
Один из сыщиков принес Пенелопе связку хвороста, которую, должно быть, раздобыл на кухне, и она принялась помечать другие могилы. Через некоторое время выяснилось, что в подвале миссис Крэтчитт было закопано тридцать два тела. Чувствуя себя совершенно измученной, Пенелопа поднялась из подвала на кухню — и поразилась тишине, царившей в борделе. «Очевидно, миссис Крэтчитт и всех сообщников уже отвезли на Боу-стрит, — подумала она. — После допроса некоторых из них, наверное,
Пенелопа вышла на свежий воздух — и тотчас же оказалась в объятиях Эштона. Сорвав с лица маску, она крепко прижалась к нему — сейчас ей очень нужна была его поддержка.
— Брант хочет отвезти Фейт домой, — сказал Эштон. — А мальчиков я уже отправил.
— Да, хорошо. Спасибо.
— Позволь мне и тебя отвезти домой.
— Нет, мы поедем с Брантом.
— Дорогая, но ты же совсем без сил.
— А куда едет Брант? Это далеко?
— Нет, не очень. Отец Фейт служит викарием на южной окраине города.
— Тогда я обязательно поеду с вами.
— Но зачем?
— Потому что я видела Фейт. И я говорила с ней. А у Бранта, возможно, есть ко мне вопросы. — Пенелопа вздохнула. — И еще, наверное, понадобится рассказать братьями сестрам Фейт правду об их отце. Фейт нас об этом попросила.
Эштон нахмурился:
— Но если у Бранта имеются вопросы, то он ведь может задать их потом, не так ли? И я думаю, он скорее всего захочет задать их тебе без свидетелей. А братьев и сестер Фейт ты могла бы предупредить потом.
— Нет, Эштон. Видишь ли, Фейт сообщила мне нечто такое, о чем я так и не решилась сказать Бранту. Но я должна сказать. Просто пока не знаю, как это сделать. И если викарий не выложит всю правду, то придется говорить мне.
— О чем еще ты должна ему рассказать? Неужели может быть что-то более отвратительное, чем викарий, продавший в бордель собственную дочь?
Пенелопа снова вздохнула:
— Дело в том, что викарий этого не делал. То есть он действительно продал Фейт и позволил ее увезти. Я думаю, он подозревал, что за судьба ее ждет, но ему было все равно. Однако в бордель миссис Крэтчитт бедную девушку передал другой человек.
У Эштона вдруг возникло ужасное подозрение — показалось, что он знает, о ком говорила Пенелопа. Но все же он спросил:
— Кто?
— Леди Маллам.
Эштон замер на мгновение. Потом шумно выдохнул и, выругавшись вполголоса, проговорил:
— Давай поскорее с этим покончим.
Брант настоял на том, чтобы труп Фейт втащили в карету. Пенелопа понимала, почему он не хотел, чтобы с телом ее возлюбленной обращались как с багажом, но все же решила занять место в другой карете, вместе с остальными. Было ясно: Бранту требовалось время, чтобы пережить свое горе в одиночестве. Возможно, так ему будет легче выдержать следующий удар.
Сев рядом с Эштоном, Пенелопа положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Она надеялась, что тряска ее убаюкает и ей хоть на время удастся забыться сном и не думать о том, что увидела она в ужасном подвале миссис Крэтчитт. Виконт и его друзья хранили молчание, и Пенелопа подозревала, что им тоже хотелось бы забыться и уснуть. Но все же никому из них не удалось задремать. Всех мучил один и тот же вопрос: что она за чудовище, эта миссис Крэтчитт, неужели таких, как она, можно называть людьми?