Если он опасен

Хауэлл Ханна

— Присядь, дорогая. — Герцог указал на кресло по другую сторону огромного стола. — Полагаю, тебе надо многом мне рассказать.

— Разве?

Лорелей чинно сложила руки на коленях. Главное — спокойствие! Не проявлять ни капли страха, ни грамма волнения!

— Лорелей, я знаю, что уделяю тебе слишком мало внимания…

— О, что ты, папа! Ты самый чудесный, самый добрый отец на свете!

— Говоришь так потому, что мы оба сознаем: по большей части я понятия не имею, что происходит с моими детьми.

— Как же уследить за всеми семнадцатью?

— Умница.

Ну что ж, хорошо. Перейдем к делу: кого ты прячешь в садовом доме?

— Сэра Аргуса Уэрлока. Честно говоря, надеялась, что пугливые кузены сообщили хотя бы это.

Лорелей жаждала отмщения.

— Парни отделались невнятным лепетом и сбежали. Впрочем, испуганные отговорки позволили сделать вывод, что в садовом доме действительно что-то происходит. — Герцог нахмурился и забарабанил пальцами по столу. — Честно говоря, я поначалу испугался, что забыл о каких-то очередных гостях. А разница в том, что этот гость как раз хотел, чтобы о нем забыли.

— Не столько забыли, сколько надежно спрятали, — уточнила Лорелей.

— Итак, юная леди, рассказывайте, в какую переделку впутались сами и втянули бедного Макса.

Мисс Сандан перевела дух, и слово в слово поведала отцу то, о чем несколько дней назад рассказывала дворецкому.

— Теперь, папа, ты видишь, как важно, чтобы о местонахождении сэра Уэрлока знало как можно меньше людей — во всяком случае, до тех пор, пока не приедут его родственники или сам он полностью не поправится.

Рональд долго смотрел на дочь, в задумчивости потирая подбородок. Да, он действительно уделял детям мало внимания, однако искренне всех их любил — и родных, тех, кого опекал. Пусть он целыми днями просиживал над своими книгами, каждый юный обитатель Санданмора знал, что в случае необходимости может обратиться к герцогу, и тот непременно поможет. И многие время от времени обращались. В результате проницательный отец семейства научился домысливать даже ту часть истории, которая оставалась невысказанной. Вот и сейчас дочь поведала правду, но не всю. К тому же выдавал взгляд, красноречивый блеск глаз при каждом упоминании имени сэра Аргуса. Герцог не сомневался, что прежде ни разу не замечал ничего подобного. Значит, пришло время отвлечься от решения вечных проблем, спуститься на бренную землю и обратить на ребенка пристальное внимание.

— Полагаю, мне необходимо встретиться с этим человеком, — заключил герцог и решительно встал.

— Прямо сейчас? — испуганно пробормотала Лорелей.

Отец подошел к ней, крепко взял за руку и поднял с кресла.

— Он живет у нас уже целую неделю, разве не так? Давно пора проявить радушие и поприветствовать госта.

— Папа, никто не должен знать, что он здесь!

Герцог галантно предложил дочери руку и поспешил успокоить:

— Не волнуйся, я прекрасно все помню. Незачем повторять одно и то же десять раз подряд. Однако ты жестоко недооцениваешь смекалку слуг, если веришь, что никто из них до сих пор не догадался о твоей страшной тайне.

Лорелей побледнела, и отец ободряюще похлопал ее по руке:

— Не бойся, дочка, ни один и слова лишнего не скажет. Все сплетники давным-давно уволены.

Лорелей

неохотно подчинилась и пошла в коридор, а оттуда в холл, к парадному входу. Герцог не оставил ни малейшего шанса на то, чтобы она успела предупредить Аргуса о встрече. А сейчас не лучшее время для неожиданного проявления любопытства и настойчивости. Не хватало еще, чтобы он решил соблюсти все правила приличия: в этом случае путь в садовый дом окажется закрытым раз и навсегда.

Впрочем, регулярные визиты к больному особого успеха пока не принесли: сэр Аргус все так же ее целовал, а потом отстранял от себя. Если бы мисс Сандан не ощущала его острого вожделения, то, скорее всего от унижения не посмела бы выйти из комнаты. В поцелуях сэра Уэрлока таилось столько страсти, что она могла лишь поражаться колоссальной силе воли, с которой он обуздывал порывы. Сама она окончательно утратила стойкость, а в нежелании Аргуса сделать ее своей видела лишь одну положительную сторону: он уважал спасительницу, поэтому не считал возможным опуститься до бесчестной игры. Что ж, отлично. Лорелей тоже была настроена крайне серьезно.

Едва она появилась в комнате под руку с отцом, на лице сэра Уэрлока мелькнуло чрезвычайно забавное выражение удивления, смешанного с испугом. Впрочем, он быстро справился с замешательством и принял весьма любезный, хотя и независимый вид. Редкое самообладание!

— Ваша светлость, — произнес сэр Уэрлок и не без труда поднялся, собираясь поклониться.

— О, не беспокойтесь. Садитесь, — приказал герцог. — Должно быть, вы успели окрепнуть, и все же до сих пор выглядите так, словно побывали под колесами почтовой кареты.

Аргус послушался и после того, как убедился, что герцог намерен расположиться в кресле, вновь опустился на кровать. Он смотрел на своего гостеприимного хозяина и думал, что мало кто из посторонних угадал бы в этом человеке знатного аристократа, одного из самых влиятельных людей страны. Да и сам он вряд ли узнал бы герцога, если бы тот не явился вместе с дочерью и не взглянул точно такими же зелеными глазами, какими смотрела Лорелей. Одежда его светлости отличалась прекрасным кроем, однако выглядела слегка помятой. Каштановые, с легким налетом седины волосы давно не знали расчески. В глубокой задумчивости герцог, должно быть, то и дело запускал в шевелюру пятерню, однако, выходя из кабинета, не привык смотреться в зеркало. Ни во внешности, ни в манерах не было заметно даже намека на высокомерие и врожденное ощущение превосходства.

И в то же время любой мог понять, что отец Лорелей не так-то прост. Рональд Сандан, его светлость восьмой герцог Санданмор, обладал острым умом. И сейчас, под его взглядом, Аргус Уэрлок чувствовал себя не очень уютно.

— Вы гостите в моем поместье уже целую неделю, и я решил, что пора, наконец, познакомиться. — Герцог приветливо улыбнулся. — Молодые люди, которые привезли вас сюда, сообщили о вашем присутствии и сразу вспомнили, что дома их ждут срочные дела.

— Жалкие, подлые трусы, — пробормотала мисс Сандан, однако, стоило отцу взглянуть в ее сторону, очаровательно улыбнулась.