Если перевернуть страницу
Шрифт:
– Тогда придется напрашиваться к нему. Тоже занятие не из легких. Он очень закрытый человек, и его дом – не то место, где часто бывают даже самые близкие друзья.
– Он живет один?
– Один. С собакой. Это тоже отдельная песня. Сэм любитель экстрима во всех его проявлениях. Серфинг, горные лыжи, гонки, всяческие походы на выживание, парашюты, короче, всего не перечислишь. Это с ранней юности, и охоту к адреналину перебить не удалось никому, ни родителям, ни барышням, которых тоже было неисчислимое количество. Чем выше риск отправиться на тот свет, тем больше вероятности, что Сэм окунется в затею с головой. Ну и был какой-то поход, в труднодоступные районы где-то в тайге. Ушли пятеро, включая инструктора.
Собак я боюсь. Любых, даже карманных. А тут гибрид волка. Может, ну его на фиг этого Сэма? Ну подумаешь, кто-то о чем-то попросил… Может, он вообще мне приснился. Именно. Я должна себя убедить, что никакого мальчика не было. Это плод моего больного воображения.
Видимо, это все очень даже прозрачно читалось у меня на лице. Константин усмехнулся.
– Сима, ты решила сдаться? Не рановато ли?
– При наличии полу-волка? Самое время. На меня даже левретки с Йорками кидаются. А этот, скорее всего, даже кидаться не будет. Просто откусит что-нибудь сразу. Особенно, если учесть отношение ко мне его хозяина.
– Сбежать всегда успеем. Мы же даже не попробовали.
– Твой энтузиазм воодушевляет, конечно, но по мне так дело пахнет даже не керосином. А чем подуховитее.
Константин проводил меня до гостиницы, и мы договорились встретиться в том же кафе завтра вечером. Чем не размеренная провинциальная жизнь. Ну, если не учитывать предысторию. Я долго разбирала кипу бумаг, которые прихватила с собой из музея. И уснула с ними в обнимку в том же кресле. Мне приснилась стая волков, которая гнала меня по лесу. У вожака вместо морды было лицо Сэма. И он не лаял и не выл. Он кричал – прочь, прочь, прочь. Под это «прочь» я и проснулась. В комнате было еще темно. Подобрав из-под кресла рассыпанные бумаги, я на ощупь пробралась в ванную. Свет почему-то включать не хотелось – хотя, наверное, он очень быстро прогнал бы прочь волка Сэма из моей головы. Я понимала, что день предстоит не из легких. Бумажная война в музее и разработка тактики со стратегией на фронтовой полосе – Сэм/смерть – слишком уж насыщенный план для одного дня. Но выбирать не приходилось. Поэтому поплескав в лицо ледяной водой, и связав волосы в гульку на затылке, я хлопнула дверью гостиничного номера и отправилась сражаться с действительностью. Могу сказать честно – осознание происходящего вернулось ко мне только за столиком «Компота» часов в девять вечера. Напротив меня сидел Константин, обе тарелки на столе были пусты, а в бокалах алело вино.
– То есть, нам сейчас придется придумать очень вескую причину моего присутствия в доме Сэма, и вообще того, что Сэм остался в городе. Если бы ты видела, как горели его глаза, когда он рассказывал мне о планах на завтра, то поняла бы, что наша затея фантастическая.
– Он что, никогда не прыгал с парашютом?
– Прыгал. Но теперь это не просто прыжок с парашютом, это что-то типа параплана какого-то. Он двухнедельный инструктаж для этого полета проходил и за три месяца в очередь записывался – это как теперь ему сказать, что он никуда не едет?
– Ну остается насильственный вариант. У тебя есть знакомые бандиты? Привяжем его к стулу, и дело с концом.
– Ты забыла, что там полу-волк в квартире.
– Полу-волка вырубить электрошокером и оттащить в закрытое помещение – на случай, если быстро очухается.
– А потом мне как с этим жить? Если ничего не случится, как доказать Сэму, что мы спасали его от верной смерти?
– Тогда надо испортить его дверной замок, чтобы он выйти из квартиры не мог. Пока суть да дело, пока спасатели и слесаря…
– Нам надо удержать его в ночь с 3 на 4, а уезжает он завтра в районе обеда. Сколько ты думаешь спасатели будут возиться с дверью?
– Черт, замкнутый круг. А может, рассказать ему все как есть? Ну тебе-то он поверит? Надо только придумать, как ты об этом узнал.
– Спешу тебя расстроить. Во-первых, мне он не поверит тоже. А во-вторых – знание о собственном близком конце не сильно его расстроит. Он играет со смертью с восемнадцати лет. Это тоже долгая история, и, если честно, я не сильно хотел говорить тебе об этом. Чтобы не добавлять пессимизма.
– Ну теперь у тебя просто нет выхода. Раз уж начал.
– Когда Сэму было шестнадцать, он попал в аварию. Ехал с одноклассницей домой с какой-то вечеринки. Нет, он не был пьян, просто у машины разорвало колесо, а скорость была большая. Он отделался легким испугом. А одноклассница умерла на месте. Ну, то бишь, почти на месте – по дороге в больницу. Нет, он не был ни подозреваемым ни обвиняемым. Полиция сразу отнесла это к несчастным случаям. Потому что ни превышения скорости, ни нарушения других правил, ни алкоголя не было. Но это полиция так посчитала, отец девочки, да и сам Сэм были другого мнения. Ну и еще у него где-то в голове засело как гвоздь, что если бы он смог оказать ей правильную первую помощь, то барышня осталась бы жива. Поэтому вместо политеха он пошел в медицинский, а слова папы барышни о неправильном выборе дамы с косой принял очень близко к сердцу. Так близко, что вот уже много лет постоянно ищет встречи с ней, этой самой дамой. А теперь представь, что он скажет мне в ответ на рассказ о предполагаемой близкой кончине?
– Пошлет по всем известному адресу. Я тебя поняла. Но задачи это не отменяет. Мы должны оставить его дома всеми правдами и неправдами. А можно позвонить в эту контору от его имени и отменить полет? Если очередь надо было занимать заранее, то его отказ для них вообще погоды не сделает? А он если и узнает, то будет уже поздно.
– Ты забыла в каком веке живешь? Все подтверждения приходят электронно, он моментально об этом узнает.
– Ну тогда остается лишь один вариант – тебе должно стать плохо. Так плохо, что ты нетранспортабелен, и его присутствие как врача обязательно.
– Отменяется. Он отправит своих лучших врачей ко мне и тихо умотает куда ему надо.
В общем, мы долго перебирали все мыслимые и немыслимые варианты. Пока кафе не закрылось. Мы вышли на улицу и медленно побрели в сторону гостиницы. Говорить уже не хотелось. Мысли цеплялись одна за другую, идеи были абсолютно нереализуемые, да и они понемногу заканчивались. Мы реально были в тупике.
– А Вы, барышня, я смотрю, реально не промах. Как сердечко, не шалит? Кардиограмма точно не нужна?
Нам навстречу из переулка вышел Сэм собственной персоной. С огромным псом на поводке. Пес внимательно смотрел на меня, как будто оценивая с какой стороны бросится. Ну, по крайней мере, мне так показалось. А может, Сэм скомандовал «фас», а я и не услышала. В какой-то момент огромная псина без намордника бросилась в мою сторону. Удержать поводок Сэм тоже не смог. Ну или не захотел. Закрыв глаза и сжавшись в один комок, я ждала конца. Даже без крика. А потом поняла, что меня уронили, и мое лицо и руки облизывает эта огромная собачатина. Облизывает меня вместо того, чтобы грызть. Сказать, кто из нас был больше удивлен, сложно. Сэм с недоумением смотрел на верного питомца, Константин хохотал, а я сидела на тротуаре и уворачивалась от шершавого языка и грязных лап огромного четвероного.