Если пожелаешь
Шрифт:
– Похоже, о ванне мне лучше забыть, – с напускным безразличием пробормотала Джейн.
Хью осмотрел еще одну комнату, но и там было пусто.
– Позади дома я видел озеро. – Хью заметил и пар, клубящийся над горячим источником у скалистого берега, – готовая вода для купания, оставалось лишь наполнить ванну. – Если бы я только смог найти в этом доме хоть одно чертово ведро или хотя бы котел… – Он внезапно умолк, когда какая-то невидимая тварь наверху с грохотом пронеслась по комнате, ударилась о стену и испуганно метнулась обратно. Джейн отвернулась, закрыв лицо руками. Хью обеспокоенно потянулся к ней. –
Ну вот, кажется, он перешел все мыслимые границы, довел Джейн до предела. Подъезжая к дому Корта, Хью снова предупредил ее, что условия в усадьбе далеко не роскошные. «Это не важно, главное – горячая ванна», – ответила Джейн. В последние дни она с радостью предвкушала, как будет блаженствовать, вытянувшись в теплой воде. А вместо этого бедняжке пришлось вываляться в пыли, перьях и паутине. Измученная долгим путешествием, испуганная и подавленная после нападения разбойников, Джейн оказалась в отвратительных развалинах, лишенных не только постели, но и очага. В разоренных комнатах вместо окон зияли пустые провалы, а там, где стекла уцелели, птицы свили себе гнезда.
Хью поверить не мог, что привез свою милую девочку в такое место. Неудивительно, что она расплакалась.
Джейн сгорбилась, и, видя, как сотрясаются ее плечи, Хью поклялся избить Кортленда до полусмерти.
– Дорогая, я ни за что не привез бы тебя сюда, если бы знал. Мы не останемся здесь. – Он повернул Джейн к себе и нежно отвел ее руки от лица.
Джейн… смеялась.
– Прости, – прошептала она, давясь от смеха. – В нашем положении нет ничего забавного. – Сделав серьезное лицо, она побарабанила пальцами по виску и добавила: – Ужас, Джейни, ад кромешный, вот что это такое. Смешного мало.
При виде встревоженного лица Маккаррика ее снова разобрал смех. Хью смотрел на нее так, словно она сбежала из сумасшедшего дома и ее следовало немедленно туда вернуть. «Что ж, в домах для умалишенных по крайней мере намного чище, чем в этих кошмарных развалинах. И там не летают по комнатам куропатки. – Джейн затряслась от хохота. – Ну конечно, это и есть жилище Кортленда Маккаррика. Интересно, что хуже: быть владельцем этого жуткого места или гостить здесь?» И все же Джейн твердо решила остаться в Бен-Акарэнне.
– Милая, – осторожно заговорил Хью. Бедняга, он буквально лишился дара речи, увидев усадьбу брата. Его широкие плечи тотчас окаменели, а лицо испуганно вытянулось. – Девочка, что тебя так рассмешило?
Очередное перо плавно опустилось на голову Хью, повиснув на черных густых волосах, и Джейн снова захихикала.
– Дом Корта оказался намного лучше, чем я ожидала, – призналась она, вытирая выступившие от смеха слезы.
– И чем же?
– По крайней мере, он над землей. – На губах Хью мелькнула неуверенная усмешка. Джейн перевела дыхание и добавила: – Не знала, что Кортленд так любит животных. Ты только погляди на его дорогих питомцев – здесь целый зверинец.
– Да, – сухо согласился Хью. – Корт с детства окружал себя зверюшками, разводил их во множестве и давал им имена.
Джейн весело прыснула, с обожанием глядя на Хью:
– Да, чувствуется, что у него богатый опыт. Мне бы и в голову не пришло
Хью серьезно кивнул:
– Надо следить за их рационом, им требуется много мусора и тряпок. Видишь, как они размножились?
Джейн насмешливо фыркнула:
– А интерьеры – просто загляденье. – Она глубокомысленно почесала подбородок. – Ранний сарайный стиль, если не ошибаюсь. Эта великолепная небрежность требует от художника особого мастерства. Достигнуть ее под силу лишь немногим.
– Да, такое нечасто увидишь. Кортленду пришлось потратить не один год, чтобы добиться такого эффекта.
Джейн согнулась от смеха. Господи, ну и жуткое местечко! Давно она так не смеялась.
– Признайся, Хью, тебе со мной весело.
– Только когда тебе удается удержаться от насмешек надо мной. – Джейн недоверчиво нахмурилась, и он хрипло добавил: – На самом деле мне всегда было хорошо с тобой.
В его глазах мелькнуло странное, беззащитное выражение, казалось, он ждет от Джейн такого же признания.
– Мне тоже всегда было хорошо с тобой, Хью, – прошептала она.
– Ну да, Тебе всегда нравилось иметь кое-кого под рукой, чтобы он доставал то, до чего ты не могла дотянуться, и насаживал для тебя наживку на крючок. – Джейн показалось, что резкие морщинки вокруг глаз Хью разгладились. – Признайся, ты даже не прикасалась к веслу, если я оказывался поблизости.
– А ты любил, когда я легонько царапала тебя ногтями по спине и таскала для тебя пироги с кухонного подоконника, куда их обычно выставляли, чтобы остудить, а еще тебе нравилось глазеть на меня во время купания, потому что моя полотняная рубашка, намокнув, становилась прозрачной.
Хью посмотрел на нее из-под полуопущенных век.
– Господи, ты в одной только мокрой рубашке… я обожал это зрелище.
Джейн почувствовала, как по спине поползли мурашки. Внезапное признание Хью, выражение глаз, в котором невозможно было ошибиться, заставили ее замереть в ожидании. Но шотландец, смущенный собственной откровенностью, резко повернулся и зашагал в сторону озера. Джейн последовала за ним.
Остановившись у самой кромки воды, они снова принялись разглядывать усадьбу. Джейн прижалась к Хью и боднула его головой – раз, другой, третий, пока тот, недовольно ворча, не обнял ее за плечи.
– Я и правда не знал, Джейн, – устало произнес он. – Замечательно, что ты способна шутить, но, боюсь, нам это не поможет. Заехав сюда, мы только еще больше отдалились от Карриклиффа и потеряли по меньшей мере два дня.
Даже если бы Джейн не решила остаться в заброшенном доме Кортленда, она едва ли согласилась бы тотчас продолжить путь. От одной мысли о том, чтобы снова сесть в седло, ей становилось дурно.
– Когда-то эта усадьба была совсем недурна, – задумчиво произнесла она, начиная приводить в действие свой план. Если бы Джейн сразу завела разговор о том, чтобы остаться здесь, Хью решил бы, что она повредилась рассудком. Готовить почву следовало постепенно, исподволь. Особняк, расположенный на живописном холме над прозрачными водами озера, в прошлом действительно был великолепен. Из обоих крыльев, сходившихся под тупым углом, открывался вид на озеро, а задние фасады усадьбы были обращены к долинам, простиравшимся на мили окрест.