Если спросишь, где я: Рассказы

Карвер Реймонд

Он сел на один конец дивана, а она села на другой. Но диван был маленький, и они все равно оказались близко друг к другу. Они сидели так близко, что он мог бы, протянув руку, дотронуться до ее колена. Но он не дотронулся. Она оглядела комнату и снова уставилась на него. Он знал, что небрит и нечесан. Но она была его женой и знала о нем все, что только можно было знать.

— Чем ты уже пробовал? — спросила она. Она раскрыла сумочку и вынула сигарету. — Я имею в виду, какими средствами?

— Что ты сказала? — Он повернулся к ней левым

ухом. — Инес, клянусь, я не преувеличиваю. Я говорю как будто внутри бочки. В голове гремит. И слышу я тоже плохо. Твои слова до меня доходят как по водопроводу.

— У тебя есть ватные палочки или растительное масло?

— Голубушка, мне не до шуток, — сказал он. — Нет у меня никаких палочек и никакого масла.

— Если бы у нас было масло, я бы его подогрела и накапала тебе в ухо. Моя мать так делала, — сказала она. — Там бы внутри все размягчилось.

Он потряс головой. Казалось, в голове плещет какая-то жидкость. Такое же чувство было, когда он плавал в городском бассейне и выныривал с ушами, полными воды. Но тогда вытряхнуть воду было нетрудно. Нужно было только набрать полные легкие воздуха, закрыть рот и зажать нос. После этого он надувал щеки так, что воздух давил на уши изнутри. В ушах хлопало, и несколько секунд он наслаждался тем, как вода вытекает из ушей и капает на плечи. И тогда он выпрыгивал из бассейна.

Инес докурила сигарету.

— Ллойд, нам есть о чем поговорить. Но боюсь, придется все делать по порядку. Садись на стул. Не на этот стул, а который в кухне! Там мы сможем немного прояснить ситуацию.

Он снова стукнул себя по голове. Потом сел на стул. Она подошла и встала сзади. Потрогала его волосы. Потом убрала ему волосы с ушей. Он потянулся к ее руке, но она ее отдернула.

— В каком, ты говоришь, ухе? — спросила она.

— В правом, — ответил он. — В правом ухе.

— Во-первых, — сказала она, — сиди вот так и не двигайся. Я найду шпильку и салфетку. Попробую забраться туда. Может быть, все и получится.

Он встревожился при мысли, что она засунет ему в ухо шпильку. Он сказал ей об этом.

— Что? — переспросила она. — Господи, я тоже тебя не слышу. Может, это заразно.

— Когда я был маленьким, в школе, — сказал Ллойд, — у нас были уроки здоровья. Их вела медсестра. И она говорила, чтобы ничего меньше, чем локоть, мы никогда в ухо не совали.

Он смутно помнил плакат с подробной схемой уха, со сложной системой каналов, проходов и стенок.

— Конкретно с такой проблемой твоя медсестра не сталкивалась, — сказала Инес. — В общем, надо попробовать хоть что-нибудь. Сперва попробуем это. Не выйдет одно, попробуем другое. Жизнь так ведь и устроена, правда?

— Ты на что-то намекаешь? — спросил Ллойд.

— Я ни на что не намекаю. Но ты волен думать что тебе угодно. Это же свободная страна, — сказала она. — Так, теперь я подготовлю все что нужно, а ты сиди тут.

Она порылась в сумочке, но не нашла того, что искала. Она вывернула сумочку на диван.

— Ни

единой шпильки, — сказала она. — Черт.

Но эти слова она словно говорила из другой комнаты. Даже словно он только воображал, что она их говорит. Когда-то, очень давно, они чувствовали, что телепатически читают мысли друг друга. Они могли друг за друга заканчивать фразы.

Она достала маникюрные ножницы, повозилась с ними минуту, и он увидел, что инструмент раздвоился у нее в руках. Теперь из ножниц торчала пилка. Словно она держала в руке небольшой кинжальчик.

— Вот это ты хочешь сунуть мне в ухо? — спросил он.

— А у тебя есть другие идеи? — сказала она. — Или это, или уж не знаю что. Может, у тебя есть карандаш? Или штопор где-нибудь завалялся? — сказала она и засмеялась. — Не бойся, Ллойд, я тебя не пораню. Я же сказала, что буду очень осторожна. Просто оставайся на месте, а я поищу салфетку и сделаю тампон.

Она пошла в ванную. Он сидел на кухонном стуле. Он начал обдумывать то, что должен ей сказать. Он хотел ей сказать, что перешел исключительно на шампанское. Он хотел сказать, что и дозу шампанского уже понемногу снижает. Что переход на полную трезвость — уже вопрос только времени. Но когда она вернулась в комнату, так и не смог ничего сказать. Он не знал, откуда начать. Она не смотрела в его сторону. Выудила сигарету из груды вещей, которые вывалила из сумки на диван. Прикурила от зажигалки и встала у окна, выходившего на улицу. Она что-то сказала, но он не разобрал слов. Когда она умолкла, он ее не переспросил. Что бы она ни сказала, ему не хотелось, чтобы она это повторяла. Она потушила сигарету. Но продолжала стоять у окна, наклонившись к стеклу, почти касаясь головой скошенного потолка.

— Инес, — позвал он.

Она обернулась и подошла. Он увидел салфетку, обмотанную вокруг пилки.

— Поверни голову и держи ее вот так, — велела она. — Да, вот так. Теперь сиди и не шевелись. Не шевелись, — повторила она.

— Осторожно, — сказал он. — Ради бога.

Она не ответила.

— Прошу тебя, — сказал он. И больше ничего уже не говорил. Ему было страшно. Закрыв глаза и задержав дыхание, он ощущал, как пилка ввинчивается внутрь уха и его зондирует. Ему казалось, что сердце вот-вот остановится. Затем она продвинула пилку чуть глубже и начала водить лезвием вперед и назад, разрыхляя то, что было внутри. В глубине уха он вдруг услышал резкий писк.

— Ай! — вырвалось у него.

— Задела? — Она вынула пилку из его уха и отступила на шаг. — Есть какая-то разница, Ллойд?

Он поднес руки к ушам и наклонил голову.

— Нет, все то же самое, — сказал он.

Она посмотрела на него и прикусила губу.

— Дай я схожу в ванную, — сказал он. — Прежде чем продолжать, мне нужно сходить в ванную.

— Иди, иди, — сказала Инес. — А я спущусь к хозяйке и спрошу у нее масла, что ли. А может, у нее и ватные палочки есть. Странно, что я не сообразила сразу. У нее спросить.