Если твоя мама
Шрифт:
— Да как ты посмел? — страшным голосом спросила моя мама, все еще не отнимая руку ото лба.
— Простите, я не хотел, я торопился! — оправдывался несчастный уже, кажется, в десятый раз.
Я-то отлично понимала парня, ведь правда так иногда бывает — спешишь куда-то, торопишься, а тут прямо на пути человек, и затормозить ты не успеваешь. Несколько раз я сама так чуть людей не сшибала, но те, так, поругали немного, да и пошли своей дорогой. Но это ж моя мама!
Она застыла на месте, лицо не выражало никаких эмоций, только
— Как ты посмел?
Парень впал в оцепенение и дико таращился на мою маму, лицо которой больше всего сейчас напоминало маску. Да, маску Исповедницы. Я закатила глаза и дернула родительницу за рукав, заставляя прийти в себя. Она вздрогнула, повертела головой по сторонам, толпа уже приличная вокруг нас собралась, и невинно улыбнулась, сделав вид, что ничего и не было.
— Простите, — тем временем оправдывалась я. — Трудный рабочий день, голову напекло, да и вообще она у нас всегда под присмотром. Вы не волнуйтесь, идите!
Парень, все еще находившийся в полном офигевании, кивнул и быстро умотал в неизвестном мне направлении. Толпа, предвещавшая зрелищ, дружно вздохнула и тоже стала разбредаться по своим делам. Мама терпеливо ждала меня все там же, у входа в магазин, а когда я приблизилась, невозмутимо проследовала внутрь.
— Что это было? — возмутилась я, догоняя ее.
— Да просто пошутить решила, — отмахнулась мама. — Это ж надо так носиться, чуть не убил!
Я с уверенностью могла бы предположить, что дальше последуют возмущения о том, что я испортила ей веселье, но родительница уже отвлеклась на овощи и никак не реагировала на окружающий мир. Повезло еще.
Стоило сказать, такие фокусы она выкидывала часто, даже каждый день тренировала этот ее взгляд Исповедницы. Я тихонько усмехалась, хорошо хоть, не Морд-Сит, пока она не схватила одного карманного воришку в метро за горло по примеру Кэлен из сериала. Тот все с испугу действительно вернул, но эта странная женщина клялась нам с папой, что все дело в ее исповеди, и потом требовала называть ее не иначе как «Мать-Исповедница» или «госпожа Амнелл». Трудный случай, не спорю.
Я вновь вернулась в реальность и обратилась к маме, уже отходящей от прилавка с овощами:
— Эй, а помидоры? Я хотела салатик сделать…
Она обернулась на меня, сделав лицо вроде «Добрые духи, почему моя дочь такая дура?». Посмотрев сначала на меня, потом на злосчастные помидорки, она презрительно спросила:
— Ты хочешь съесть эти красные помидоры?
Я неопределенно пожала плечами, понимая, что наступила на больную мозоль. Мама вполне могла есть помидоры, красные яблоки, клубнику и тому подобное, но иногда ее буквально переклинивало на продуктах этого цвета, и она зависала над тарелкой, нацепив на вилку кусочек красного перца, к примеру. Казалось, она просто издевается надо мной, но делала это профессионально.
Спорить сил не было, и пришлось взять желтые помидоры, благо
Равнодушно глянув на сосиски, родительница загорелась желанием приготовить сегодня курицу. Замороженная птица даже в таком виде выглядела весьма аппетитно, и я, давно не пробовавшая куриного мяса, плотоядно поглядывала на нее, представляя ужин. Объедение, одним словом.
Но маме что-то не нравилось, она нахмурилась и пристально смотрела на мясо.
— Интересно, что будет, если съесть «курицу-что-не-курица»? — со всей серьезностью в голосе спросила она.
Я ненадолго впала в ступор, пытаясь хотя бы понять, что сейчас услышала. Это бред какой-то, курица может быть только курицей, если, конечно, продавцы не пытаются всучить на дохлого голубя. Это мама имела в виду? Хотя тушка на прилавке была стопроцентной курочкой, я могла поклясться.
— Не курица? — довольно глупо переспросила я. — А кто?
— Шим! — победоносно возвестила мама. — Я тебе говорила всю серию читать, а не первые две книги.
Я с облегчением поняла, что родительница не сошла с ума, а опять издевается, используя шуточки из книг Гудкайнда. И вообще нужно было бы высказать ей, кто она есть, но тут вмешалась продавщица, отлично слышавшая наш разговор.
— Не знаю, что за шим, но у нас лучшая свежая курица! — возмутилась женщина.
Ой, вот это было очень зря, поняла я, когда лицо мамы изменилось. Нет, она не нацепила опять эту маску Исповедницы, просто в ее глазах буквально горело, как души в Подземном Мире, желание, нет, даже потребность над кем-нибудь поиздеваться. А поскольку издеваться надо мной маме давно еще наскучило, ее пылающий взор остановился на продавщицы. Та поежилась, хотя совершенно не представляла, что сейчас будет.
— Скажите, как звали эту курицу? — спросила она приторно-сладким голосом, таким, что ясно было — замышляла эта женщина очередную гадость.
— Что? — Продавщица подумала, что ослышалась. — Откуда мне знать?
— А если это Клара? — встрепенулась мама.
Сказано это было так, будто женщина за прилавком самолично свернула бедной несушке шею. Я бы схватилась за голову, конечно, но просто безразлично смотрела, как стремительно краснеет от ненастоящей злобы родительница, она и такое умела.
— Может, и Клара, чего вы ко мне прицепились? — вышла из себя продавщица.
Бедная, бедная женщина, она была еще так молода… Мне было почти жаль ее, когда после последней фразы несчастной мама начала плести что-то о великой курице волшебника первого ранга. Плела мама вдохновенно, явно отрываясь за долгое молчание о судьбе бедной птицы. Глаза продавщицы медленно лезли на лоб, она бледнела, краснела, зеленела даже, кажется.
Потом мне это представление надоело, и ладно, что больше покупателей в магазине не было, просто хотелось побыстрее добраться до дивана.