Если ты останешься
Шрифт:
— Я не знаю, что меня в тебе привлекает, — признаю, наконец, я. — Мне никогда не нравились плохие мальчики.
Он так близко ко мне, что его близость немного опьяняет. Я чувствую головокружение, смотря на него, ожидая ответа. Кроме того, я будто чувствую опасность, исходящую от него...
Пакс молчит несколько мгновений. Его лицо покрыто однодневной щетиной.
— Ну, я никогда не хотел быть с хорошими девочками раньше, так что, думаю, это первый раз для нас обоих.
Мы смотрим в глаза друг другу, казалось бы, целую
Я не знаю, должна ли верить ему, но он кажется таким искренним. Я знаю, что хочу ему доверять, даже если это глупое чувство.
Я не знаю, что сказать и, по-видимому, он тоже.
Не говоря ни слова, он наклоняет голову и его губы встречаются с моими.
Это очень неожиданно и удивительно.
Его губы мягкие и на вкус как мята. Больше нет вкуса сигарет и рвоты. Они ушли в прошлое, в котором был человек из другой ночи, тот, кто лежал в конвульсиях на тротуаре. На его месте сейчас кто-то живой. Тот, кто вкусно пахнет и невероятно сексуален.
Тот, кто плох для меня.
Его язык мягко проникает в мой рот, и я борюсь с желанием утонуть в этом поцелуе. Его руки сцепляются где-то позади меня, и я не знаю, куда они легли, но склоняюсь в его объятия, держась за талию. Я наслаждаюсь тем, как его пальцы слегка мнут мою кожу, и он жестоко прижимает меня к своим бедрам. Это сногсшибательно.
Когда, наконец, понадобился воздух, он отстранился.
Я смотрю на него.
Он смотрит на меня сверху вниз.
Он ждет реакции, но я не знаю, что делать. Поцелуй был идеальным. Пакс адски сексуален.
Но он так отличается от меня. И совсем недавно ему сделала минет другая девушка.
Я вспоминаю, как эта ужасная девушка стояла на коленях перед Паксом, и меня передергивает.
Если я дам ему шанс, он сделает мне больно. Я испытала уже достаточно боли за всю свою жизнь. Мне больше не нужно.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — наконец, сказала я неохотно. И эти слова было так трудно сказать…
Теплый свет тускнеет в глазах Пакса, когда он смотрит на меня, и я вижу в них разочарование от отказа. От этого мне хочется плакать.
— Прости, что ты так думаешь, — говорит он спокойно. — Потому что я думаю, что это очень хорошая идея. Ведь ты — лучшее, что было со мной за долгое время.
Он разворачивается и уходит из моего магазина.
Уходит от меня.
Не говоря больше ни слова.
Я смотрю на его широкие плечи, когда он уходит с моих глаз.
Тогда я опускаюсь на колени прямо посереди магазина. Мои руки дрожат, а голова разрывается на части от боли.
Что я только что сделала? Я сошла с ума?
Я встретила человека, который заставил меня чувствовать что-то в первый раз за два года, с тех пор как умерли мои родители.
Я жалкая.
Я хватаюсь за телефон и звоню сестре. И говорю прежде, чем она успевает открыть рот:
— Я готова выпить сегодня вечером.
Глава 9
Пакс
К
У меня кружится голова, пока я ошеломленно иду из ее магазина к своей машине. Я не могу поверить, что это произошло на самом деле. Я обнажил себя перед кем-то первый раз в жизни, а она потопталась на этом. Я не знаю, на кого рассержен больше, на нее из-за того, что отвергла меня, или на себя за то, что был там и изливал душу.
Но, в любом случае, к черту ее.
Я поворачиваю ключ в замке зажигания и включаю громкость. Хард-рок вибрирует в моей груди, как басовый гул, и я выезжаю с автостоянки в сторону шоссе, в Чикаго. В любом случае, сейчас я нахожусь в плохом настроении.
Шоссе тянется передо мной, а громкая музыка успокаивает меня, когда я веду машину. Я теряюсь в ней. Я делаю это, чтобы успокоится, чтобы поглотить негативные мысли. Я почти хватаюсь за флакон, который благополучно устроился в моей куртке, но не делаю этого. Я пообещал себе, что не буду это принимать некоторое время, и я не буду.
Я не слабый. И я не слабак.
Мили поглощаются зеркалом заднего вида, небо глотает дорогу горизонтом по крупицам, пока я, наконец, не пересекаю мост в Чикаго и на Скайуэй.
Когда я прибыл в офис своего отца, находящегося в центре города, мне удалось убрать волнение от образа лица Милы далеко в свою голову.
Потому что к черту ее!
Сейчас я хочу пробить стену, но сдерживаюсь. Вместо этого я поднимаюсь на восемнадцатый этаж, и администратор моего отца говорит ему, что я здесь. Я пытаюсь заставить чувствовать себя комфортно в своей приемной. Беру мятную конфету из чашки и кладу ее в рот.
Мои глаза закрыты, когда отец приходит, кажется, через двадцать минут.
— Пакс, убери ноги с мебели.
Его голос усталый. Я открываю глаза. Он выглядит старше, потому что я видел его в прошлой четверти года. Его темные волосы только начинают седеть на висках, и у него есть морщины вокруг глаз. И у рта. Его темно-синий костюм, кажется, немного весит на нем, как будто он похудел и не нашел время, чтобы сменить его. Я смотрю на него, пораженный мыслью, что мой отец стареет.
И тогда я убираю ноги со стола.
— Извини, — бормочу я. Мой отец кивает и провожает меня в свой большой офис.
Я сижу в кресле перед ним и жду, пока он не передаст мне несколько документов через стол.
Я даже не читаю их, просто подписываю свое имя. Я доверяю ему.
— Ты должен всегда читать все, на чем оставляешь свою подпись, — он укоряет меня за это, кажется, уже в сотый раз. И в сотый раз я отвечаю как всегда:
— Я читаю, когда это чужой человек. Но ты — мой отец. Я знаю, что ты не собираешься наебать меня.