Если ты полюбишь…
Шрифт:
Энн еще раз взглянула на блондинку, и неожиданно настроение у нее резко упало. Как он смеется!.. А эта красотка весело отвечает ему. Но ведь она нисколько не красивее Энн, зато держится слишком свободно. И так хорошо одета! Рядом с ней Энн в джинсах и свободном свитере, скрывавшем фигуру, конечно, очень проигрывала.
Тем временем Гейбриел вытащил что-то из кармана и передал собеседнице. Что это было? Что?.. Ах да! Конечно, его визитная карточка! Ну уж нет. Этому надо срочно положить конец!
Энн
— А я совсем было потерял вас, — сказал он как ни в чем не бывало. — Знаете, Энн, там такая длинная очередь за сосисками. У меня едва хватило терпения достоять до конца. Впрочем, «хвосты» в кафе и магазинах — одно из главных неудобств городской жизни. Ваши сосиски вон на том столике. Давайте поспешим, а то они остынут и потеряют свежесть.
Гейбриел так и сыпал словами. И Энн сразу решила, что он чувствует за собой вину. Вряд ли он догадался о ее мыслях, но во всяком случае заметил, что ее настроение резко испортилось.
— Вот и наши сосиски, — продолжал быстро говорить Хантер, подвозя Энн вплотную к столу. — Надеюсь, они еще горячие. Боже, как долго я вас искал! Ну, вы увидели то, что хотели?
— Нет. Ничего интересного для себя я не нашла, — холодно ответила Энн. — А вы, разумеется, нашли?.. Хотя это, конечно, не мое дело…
— Энн, что с вами? Разболелась нога? Или еще что?
Гейбриел пытливо смотрел на Энн, нахмурив брови.
— Ничего у меня не болит. И вообще я отлично себя чувствую.
И Энн занялась сосисками. Они показались ей безвкусными и упругими, как будто были сделаны из резины. Но Гейбриел, по-видимому, так не считал и поглощал их с большим аппетитом.
— Чудесно! Давно не пробовал таких сосисок. Их здесь как-то по-особому готовят. И получается замечательно.
— Не разговаривайте с полным ртом, — буркнула Энн.
— Спасибо за напоминание, мамочка!
— Не стоит благодарности, детка!
— Ну вот, вы опять ощетинились! Скажите честно, вы себя плохо чувствуете?
— Я уже сказала, что нет. Сколько раз можно спрашивать об одном и том же!
Гейбриел положил вилку и откинулся на спинку стула.
— Послушайте, давайте прекратим эту игру!
— Какую?
— Один сумасшедший говорит доктору: «Я знаю, на чем помешался. Но вам этого не скажу. Догадайтесь сами».
— Опять анекдот! Как вам только не надоест? К тому же я пока еще в своем уме.
Энн, конечно, понимала, что не имеет никакого права разговаривать с Хантером таким тоном. Ведь всего два дня назад он и не знал о ее существовании. У него была своя жизнь — знакомые, друзья, и, разумеется, у такого привлекательного мужчины
— Как вам будет угодно, — обиженно проговорил Гейбриел. — Хотите дуться — пожалуйста! Только это скучно. А я, к вашему сведению, просто встретил старую знакомую, — добавил он лукаво. — Она работает агентом по закупкам товаров от одной из фирм Лос-Анджелеса.
— Ах так! — произнесла Энн, изо всех сил стараясь сохранить небрежный тон. Но она снова почувствовала радость жизни.
— Ну да! Это Маделейн Паркер. Я подумал, что она может стать постоянным покупателем ваших зверюшек.
— Правда?
Энн откусила еще кусочек сосиски, которая неожиданно стала очень вкусной.
— Во всяком случае, она сказала, что подумает об этом и позвонит мне.
Да, она, конечно, позвонит тебе, мысленно съязвила Энн, вновь ощутив болезненный укол в сердце, но, разумеется, не для того, чтобы что-то покупать. И мир опять окрасился для нее в траурные тона.
Хантер доел свою порцию, вытер салфеткой губы и продолжил совершенно будничным тоном:
— Когда я жил в местечке Ла-Джолла, то частенько играл в теннис с ее мужем, Марти Паркером. Мы и сейчас продолжаем дружить, хотя и живем довольно далеко друг от друга.
— Нет, сосиски действительно великолепны! — окончательно решила для себя Энн и, отправив в рот последний кусок, отодвинула тарелку.
— Давайте еще раз посмотрим выставку, — предложила она.
— С превеликим удовольствием!
Они не спеша двигались от одного экспоната к другому. Порой задерживались, чтобы получше осмотреть особенно понравившиеся изделия. Гейбриел первым заговорил о ценах. Он судил о них как профессионал.
— Уверяю вас, Энн, — убеждал ее Гейбриел, — что люди порой готовы отдать целое состояние, чтобы только заполучить понравившуюся им вещь! Тем более если эта вещь по-своему уникальна. Ведь ваши фигурки не повторяются. Они единственные в своем роде.
Энн уже почти согласилась, что слишком дешево ценит свой труд. Однако ее как обычно мучила неуверенность в себе.
Так прошло часа два. Они осмотрели всю выставку. Гейбриел па секунду отошел и купил Энн искусно сделанную тряпичную обезьянку, кувыркающуюся на перекладине.
— О, Гейбриел, неужели вы запомнили?! — воскликнула девушка, принимая подарок.
— Конечно. Это вместо той игрушки, которую растрепал Маклейш. Кажется, ее звали Оскаром. Разве не так?
— Так. А как мы назовем эту обезьянку?
— Это уж вам решать. Я еще ни разу за всю свою жизнь не дал имени ни одной обезьяне. А в тридцать шесть лет, наверное, слишком поздно начинать.