Если ты попала в книгу или осторожно, мысли материальны
Шрифт:
Слишком все идеально, я подозрительно посмотрела на Бога.
– И все бы хорошо, но в чем подвох?
– С чего ты решила, что он есть?
– "удивился" он.
– Скажем так, я села на свои розовые очки в восемнадцать лет и больше их не надевала.
Бог покачал головой.
– Земляне перестали верить в чудеса, стали слишком расчетливы и приземленны.
Я усмехнулась.
– Ну давайте, переубедите меня и скажите, что вами сейчас движет совесть и вселюбовь, а не холодной и четкий
Бог рассмеялся.
– Ладно, ты угадала. Дело не только в этом. Скажем так, лучше предотвратить угрозу, если ты в состоянии это сделать, чем потом бороться с уже сущетсвующей.
– Что это значит?
– Потом поймешь, - усмехнулся босс. - А сейчас, тебе пора.
– Подождите, а Тьма?
– окончательно обнаглела я.
В том, что ты являешься частью плана, а не объектом помилования есть свои плюсы. Босс Богов задумался, а потом будто сам себе произнес задумчиво:
– Да, наверное это необходимо.
И уже громко мне:
– Будет у тебя и твоя Тьма.
Замечательно.
– Приготовься.
Я поцеловала в лобик детей, всетаки я теперь смогу их увидеть только через несколько месяцев, и закрыла глаза. Тут меня подхватило, что мягкое и приятное, а потом боль. Невероятная боль: в голове, в ногах, в груди, в руках, в животе. Болело все, что можно и темнота... Что-то часто я стала падать в темноту, мелькнула у меня последняя мысль.
Глава 23
Через помутненное сознание до слуха доносился звон посуды (?), шаги, и бормотания. Я попробовала приоткрыть глаз, но голову прострелила ужасная боль. Невольно застонала. Тут на меня катали воспоминания и я издала еще один стон, потому что мне нужно срочно бежать к Рэну, а я не могу. Дети! Вспоминила я, и через боль положила руку на живот. И офигела. Он был большим и круглым, хотя я помню очень хорошо, что у меня был едва виднеющийся маленький животик.
– Не двигайся, горюшко ты мое, - услышыла я старческое бормотание.
– Что за молодежь пошла? На вот выпей.
Мою голову приподняли и уперлив губы какую-то чашку. Приоткрыла в рот и в меня тут же влили какой-то отвар с довольно приятным вкусом. Тут же слабость стала отступать, и состояние в целом стало намного лучше. Открыла глаз и увидела скланившуюся надо мной миловидную старушку.
– Здрасте, - выпалила я.
Старшука закатила глаз и поковыляла куда-то. Я огляделась, мы находились... в землянке? Стени и потолок были обвешаны ткнями, но сквозь них проглядывала земля... Почему мы под землей?!
– Эм, простите, как к вам можно обращаться?
– Откель такая вежливая?
– усмехнулась старушка, что-то мешая в кострюльке.
– Миарива я.
А потом старушенция пробурчала себе под нос:
– Все они
– Неправда, - возмутилась я.
– У меня муж есть!
– Да?
– старуха оглянулась на меня.
– Эх ты, горемычная, значит убили мужа твоего, да? Одна осталась чай поди?
– Да почему убили?
– непоняла я.
– А как иначе? Тебя я на поверхности нашла, одна ты лежала, да слезы по щекам текли аки ручей. Чай поди горем-то всю память отшибло. Муж жив был бы, не лежала уж чай одна-то. Сейчас все друг за друга держаться, выживают как могут. Своих-то сейчас не бросают, а ты еще и тяжелая оказалась.
Я ничего не понимала.
– У вас тут что апокалипсис был?
– Уж не знаю, слово больно мудреное ты сказала.
– А что случилось тогда?!
– Так, император наш, как жена у него умерла сума сошел, Тьму свою поганую выпустил, весь мир разрушил. Мы уж наружу-то и не выходм теперь, рыщет она там и всех убивает.
Мне поплохело.
– Как "с ума сошел"?
– слабо прошептала я и почувствовала, как сознание сново начало уплывать. Да старушка не дала мне в обморок упасть, по щекам отхлестала.
– Не преживай, молодка, выживем, и ребеночка твоего подымим, - успокаивала она меня.
Так вот, что имел ввиду этот Босс Богов. Если Рэна не остановить, он так всю вселенную уничтожит!
– На-ка вот, поешь, а то совсем исхуда. Звать-то тебя как?
– Виктория, - прохрипела я омертвевшими губами.
– И имя благородное, - снова буркнула под нос себе старушка.
– Миарива, - позвала я ее.
– А скажите сколько я у вас тут нахожусь?
Спросила и с ужасом стала ждать ответа.
– Чай поди завтра будет четыре месяца.
Я схватилась за голову. Ужас! И тут я почувствовала толчок в животе. Посреди всего этого хаоса, такое чудо. Посмотрела на животик, улыбнулась, погладила. Мои маленькие, знают, как успокоить мамочку.
– Миарива, мне нужна одежда.
– Это зачем?
– насторожилась она.
– Я наверх пойду.
– Ой, сдурела девка, себя не жалко дитятю пожалей! Зачем невинную душу губить!
– запричитила она.
Я жестом остановила ее восклицания.
– Миарива, я жена императора, и я могу его остановить.
– А-а-а, совсем мозги горем отшибло, - снова закудахтала бабуся.
Мне это уже порядком надоело.
– А ну хватит!
– рявкнула я.
– Быстро подай мне одежду!
Старушка сразу кинулась исполнять приказание, видимо служила раньше прислугой где-то и реагировала на тон. Стало немного совестно, но это для ее же блага. Не всю оставшуюся жизнь же в землянках сидеть. Миарива подала мне свободное платье. Я поблагодарила и надела его.