Если ты со мной
Шрифт:
Софи кивнула. Казалось, эти беды случились не четверть века назад, а сегодня.
— Зачем разрушили особняк Пинкни? Его сожгли дотла. Дом простоял больше ста двадцати лет до прихода янки. Они не уважают ни историю, ни добрые нравы. Они сожгли даже церковь на Митинг-стрит и католическую церковь…
Лорел вмешалась в разговор:
— Янки тут ни при чем. Это рабы готовили себе еду на огне и не уследили за костром.
— Нет, это были янки! — стояла на своем Софи. Она вновь повернулась к Сету. Теперь ее лицо пылало не только от гнева, но и от гордости. — Осада
Лорел снова вмешалась в разговор:
— Тебя здесь даже не было тогда. Ты уехала сразу после пожара 1861 года.
Сет заинтересовался. Итак, это правда. Семья Огастеса Синклера находилась в отъезде, когда он вернулся на плантацию с золотом. Эту часть истории полковник не успел рассказать до конца. Сет хотел расспросить об их плантации, Чайнатри, но не представилось удобного случая. Лорел делала все, чтобы прекратить беседу. К ней вновь вернулись решительность и уверенность в себе.
— В самом деле, мистер Тейт, мы и так задержали вас. И я не решаюсь отнять еще хоть минуту вашего драгоценного времени.
Она двигалась в сторону двери. В голосе звучал явный намек, в другое время рассмешивший бы Сета. Но сейчас, поглощенный своими мыслями, он не слушал Лорел, прикидывая в уме, стоит ли тратить усилия на это дело.
— Приглашаем вас, мистер Тейт, на ужин — сказала Кэролайн. — Мы никогда себе не простим, если не попытаемся отплатить за вашу доброту.
Сет даже не оглянулся на Лорел. Он улыбнулся Кэролайн и наклонил голову:
— Благодарю вас, мэм. Это большая честь для меня.
Он кивнул Софи, которая была очень довольна собой, потом Лорел, с трудом скрывавшей свой гнев. Но Сета меньше всего сейчас волновали мысли и чувства Лорел Синклер. Он строил планы, и мысль его лихорадочно работала.
Полковник умер с восходом солнца на руках у Пича Брейди, проклиная Создателя за то, что умирал так тяжело и долго. Впрочем, жизнь у него тоже не была легкой.
По иронии судьбы после стольких лет борьбы с опасностями полковник погиб от укуса змеи. Пич пытался высосать яд, но на другой день рана загноилась, к закату началась горячка, и Пич понял, что спасти полковника нельзя.
В течение нескольких бесконечных часов Пич старательно поддерживал огонь, чтобы унять дрожь умирающего, и то и дело вытирал его лицо платком, смоченным в ледяной воде. Глядя в ночь, Пич размышлял о вечном.
Перед самым рассветом полковник пошевелился. Пич быстро подошел к нему. В бледном свете колеблющихся языков пламени он увидел, как изменилось лицо полковника. Кожа приняла землистый оттенок, сморщилась, борода стала совершенно седой, глаза потускнели. С самого раннего детства Пич был уверен в непобедимости полковника. Казалось, он не имеет возраста, как ветер, силен и крепок, как дуб. Теперь полковник был слаб, истощен и стар. Глядя на него, Пич испытал приступ страха.
Чтобы скрыть это, он начал поправлять одеяла на умиравшем. Полковник оттолкнул его руку.
— Хватит
Его голос звучал бодро. На секунду надежда затеплилась в груди Пича. Но в следующий момент угасла. Старик говорил все тише, с трудом выдавливая из себя слова.
— Осталось совсем мало времени, и я должен тебе кое-что рассказать.
Пич опустился на корточки.
— Не разговаривай. Побереги дыхание, — произнес он взволнованно.
— Это, черт возьми, мое дыхание, — выпалил полковник. — Я делаю с ним что хочу!
Пич молчал. Ему было больно и горько. Он боялся, что полковник больше не заговорит.
Но старик снова открыл глаза и взглянул на Пича. Страдание на лице полковника уступило место печали и усталости.
— Эх, парень, — сказал он со вздохом, — славные дела мы с тобой проворачивали. Гореть мне за них в аду.
Пич хотел ответить, но не мог. Полковник продолжал:
— Хватит ли у Господа милосердия на мою черную душу? Я превратил тебя в разбойника, и это мой самый тяжкий грех. Только ты сам можешь это исправить. Понимаешь?!
Пич не понимал, но кивнул. Полковник нахмурился:
— Я превратил тебя в изгоя, парень, но ты должен изменить свою жизнь. Ты достоин лучшего, у тебя есть шанс стать уважаемым человеком, и ты его не упустишь, слышишь?!
— Да. — К горлу подкатил комок. Пич откашлялся. — Да, я слышу тебя.
— Моя жизнь кончена, парень. Сам видишь.
Такие слова Пич слышал уже не раз. Это было прощание со старыми добрыми временами. Полковник признал торжество цивилизации.
— Да, — сказал Пич, — я вижу.
— У тебя есть имя. Хорошее, незапятнанное имя. Я предусмотрел это. В розыске нет человека с именем Сет Тейт.
Пич судорожно сглотнул.
— Я знаю.
— А еще у тебя есть Чайнатри… — С каждой минутой силы покидали его. Губы едва шевелились. — Ты не забыл, о чем мы с тобой говорили?
Название Чайнатри насторожило Пича, но он не ответил.
Пламя прежней решительности и неукротимости на миг загорелось в глазах полковника и тотчас погасло.
— Оно там, — сказал он. — Должно быть там. И теперь… Оно твое, парень. Поезжай в Чарлстон, и найдешь его.
Голос был едва слышен, и Пич наклонился, чтобы различить слова. Сидя на земле, он осторожно взял полковника за плечи, положил его голову себе на колени. Лицо умирающего исказилось от боли. Пич приобнял полковника и склонился к его лицу.
— Я найду. — заверил он старика, — обязательно найду.
Седые брови полковника сдвинулись на переносице, и он поднял ослабевшую руку. Несколько раз взмахнул ею. Пич поймал ее и прижал к сердцу.
— Поезжай в Чарлстон, — не переставая шептал полковник, — там ты его найдешь… — Полковник с неожиданной силой сжал ладонь Пича. — Ты поедешь туда, и сделаешь, как мы договорились. Поклянись, что сделаешь!
Пичу тяжело было слушать его. Он чувствовал как жизнь по крупицам покидает полковника. Дикий зверь у Пича внутри рвался наружу, чтобы победить смерть. Если придется — голыми руками. Отчаявшись, он выдавил из себя: