Если ты, то я
Шрифт:
– Ты его тоже видела? – спросила выглянувшая из дверного проема низенькая девочка, похожая на отличницу.
У нее были очень коротко подстриженные черные волосы и большие очки в роговой оправе, которые придавали ей взрослый вид.
– Он подлетел прямо к моему окну, – ответила я. – Кажется, у него есть камера. Ты видела его глаза?
– Наверняка запускать дроны к чужим окнам запрещено. Это нарушение права на частную жизнь.
Я бросила быстрый взгляд в ее комнату. Там почти ничего не было, как и у меня, не считая карты над письменным столом. Я попыталась рассмотреть, что
– Вон он! – воскликнула я.
Мы подбежали к окну – дрон стукнул по стеклу. На лужайке под окнами стояла группа ухмыляющихся мальчишек. Один из них управлял дроном с дистанционного пульта.
– Они следят за нами, – с отвращением проговорила девочка. – Думают, это смешно.
– Погоди-ка, – сказала я и открыла окно.
Сняла с волос резинку, натянула ее, прицелилась в дрон, а затем отпустила. С глубоким удовлетворением проследила за тем, как она попала в цель и запуталась в одном из пропеллеров. Устройство потеряло равновесие, накренилось на один бок, а затем рухнуло на землю.
Моя новая соседка посмотрела на обломки под окном.
– Метко! – восхитилась она.
Мальчишки перестали смеяться и кинулись к дрону.
– Она его сломала, – проговорил один из них и посмотрел на нас. Парень был высокий и холеный, как сынок богатых родителей, привыкший получать все, что пожелает. – Ты представляешь, сколько он стоит?
– Если он тебе дорог, нечего было тыкать им в мое окно.
– Ты его разбила. Значит, компенсируешь стоимость.
– И не подумаю, – крикнула я, чувствуя, как сжимается горло. Он еще обвинять меня вздумал! – Скажите спасибо, что не иду жаловаться директору за то, что вы вторглись в мое личное пространство. Извращенцы.
Один из дружков принялся шептать что-то на ухо хозяину дрона, и моя соседка, воспользовавшись моментом, немного прикрыла окно. Звуки с улицы утихли.
– Милые мальчики, – усмехнулась она. – Я Амина.
Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.
– Шиа. – Тут я заметила, что в комнате только мы. – Ты тоже одна приехала?
На ее лице отразилось облегчение.
– Мои родители работают, поэтому я прилетела сама.
– И я.
– Ты откуда? – поинтересовалась она.
– Из Массачусетса.
– А я из Нью-Йорка. – Амина улыбнулась так, будто мы приехали из одного города. Впрочем, здесь, вдали от Восточного побережья, это было почти правдой. – Ты веришь, что тут все реальное? – спросила она. – Я сейчас по дороге сорвала с дерева сливу и съела. С настоящего сливового дерева. Я сначала решила, что оно фальшивое, как те декоративные в торговых центрах, а оказалось – настоящее. И это была самая вкусная слива из всех, какие я пробовала. Слива, отведав которую начинаешь сомневаться, были ли все прочие сливы, съеденные тобой раньше, действительно сливами.
– Я даже не знаю, как выглядит сливовое дерево.
– Я тоже не знала. Пришлось посмотреть в интернете, чтобы убедиться.
Теплый ветер подул в окно, и в воздухе сладко запахло фруктами.
– Ты чувствуешь? – изумленно спросила Амина. – А знаешь, как пахнет в Нью-Йорке? Помойкой. Помойкой и собачьей мочой.
– А в Вустере – выхлопными
– Когда погода хорошая – жареным мясом.
– Свежим асфальтом. У него такой сладковатый запах, знаешь?
Амина рассмеялась. Она рассказала, что выросла в большой нигерийской семье, где никто за ней особо не следил, и много времени проводила самостоятельно исследуя Нью-Йорк и теряясь в закоулках, которых даже нет на карте. Ей очень не хватало устройства, которое хранило бы в памяти ее маршруты, поэтому она сама его изобрела. Она всегда мечтала основать собственную компанию, но, в отличие от меня, никогда не думала о Калифорнии. Здесь, на ее взгляд, слишком красиво, слишком идеально. Почему нет насекомых? Почему трава не щекочется? Подозрительно как-то. Еще она не доверяла местным жителям. Они были чересчур загорелые и жизнерадостные и постоянно говорили о погоде так, будто делились личным достижением, будто сами взяли и придумали солнце. И, что ее бесило больше всего, у них были все основания для радости. Здесь и вправду было прекрасно.
В ответ я поделилась, что не верю людям с ровными зубами. Она рассмеялась. Я кивнула на рисунок над ее столом, напоминавший старинную карту, окруженную изображениями неба и ангелов.
– Что это?
– «Большой атлас» Яна Блау. – Она поправила очки. – Это голландский картограф. Насколько мне известно, он был первым, кто нарисовал трехмерную карту, изобразив на ней и землю, и солнце, и небо.
– Значит, ты увлекаешься картами.
– Поэтому я сюда и попала. Я создаю многомерную навигацию. Здания, ландшафты, подземные переходы. Практически все, кроме улиц. Я использую краудсорсинг, поэтому любой желающий может вставить что-то от себя, отследив на телефоне свое местоположение. Есть несколько уровней доступа к разным секретным местам: чем больше добавлений в карту ты сделаешь, тем больше уровней тебе откроется.
– Это вроде «Белки»? – спросила я, вспомнив приложение, которое загрузила себе несколько месяцев назад. Оно тогда набирало популярность в школе.
– Ты о нем слышала? – Амина была приятно удивлена.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить.
– Постой, так это ты создала его? – Теперь был мой черед удивляться. – Ну конечно слышала! Все старшеклассники добавляют туда свои любимые места, где можно выпить и познакомиться.
Амина застонала.
– Ну почему каждое приложение превращается в сервис знакомств?
– Видимо, именно в этом нуждаются массы, – пожала плечами я.
– А вот я пользуюсь «Белкой», чтобы путешествовать во времени.
– В смысле?
– Я как-то обнаружила в одной бруклинской библиотеке маленький читальный зал. Раньше в нем располагалась квартира библиотечных смотрителей, но их выселили много лет назад. Я случайно выяснила, что, если снять с одного стеллажа у самой стены все книги, можно увидеть старые обои – розовые с зеленым, в цветочек. На них сохранились следы от висевшего на стене дискового телефона и карандашные черточки, которыми отмечали рост детей. Когда я читала в этом зале на третьем этаже библиотеки, мне казалось, что я переместилась назад во времени и очутилась в потайной комнатке.