Если враг не сдается
Шрифт:
Через двадцать минут, подумал Артемов, станет известно, когда Батерским был сделан звонок из части. Но не вчера, нет. Магомедов не сумел бы подготовиться к этой сложной операции, которая всё отчетливее вырисовывалась в голове полковника. Для предстоящей диверсии Магомедову был нужен опытный пилот, скорее — это Мусаева, которая в прошлом году готовилась к угону самолета из стамбульского аэропорта.
52
В этом лесу Мельников чувствовал себя не хуже, чем в «своем» ущелье. Даже лучше. Его коснулись недавние мысли о том, что здесь он как бы охранял мирный край,
Грета чуть отстала от Червиченко. Она шла не вслед за ним, а чуть стороной. В руках «винторез» с ночной оптикой. На ней были черные свободные внизу, как шаровары, брюки, высокие ботинки. Куртка короткая, туго обхватывающая талию. Волосы скрыты за темной шерстяной шапочкой. Она прошла в метре от громадной, почти двухметровой фигуры Миротворца. Он не выдал, да и не мог выдать себя ни дыханием, ни движением. Он слился не только с тенью ивняка, он растворился в самой ночи, в ее неспокойном и напряженном, подобно натянутой тетиве, воздухе, чтобы вновь соткаться в решающий момент.
А вот и он. Когда латышка, поравнявшись со спецназовцем, сделала еще один шаг, Миротворец повторил ее движение: шагнул вместе с ней. Он захватил ее шею локтевым сгибом левой руки и сильно прижал к себе. Тут же, крутнувшись с ней на полный круг и с шагом вперед, поравнялся с Василием. Удар ножом оказался таким мощным, что лезвие по самую гарду вошло под ребра боевика. Продолжая удерживать Грету, он повернул нож в ране и ногой толкнул Червиченко в бок. После такого удара ножом в печень шансы выжить равнялись нулю. Как и закричать. Василий, повалившись на землю, коротко дергал ногами, но уже не дышал.
Грета, проявляя мужество, подтянула ногу, чтобы выхватить из ножен, крепившихся под коленом, «катран» с волнообразной пилкой на обухе и темным клинком. Сержант легко пресек ее попытку, еще сильнее сдавив ей горло. Когда она захрипела, он увлек ее на землю и только в «нижнем партере» ослабил хватку.
— Пикнешь, — предупредил ее Миротворец, проведя ножом от ее горла до живота, — кесарево сечение сделаю.
Он пугал ее не своей силой, а ледяным спокойствием и таким же холодным блеском глаз, своим ровным дыханием. Она поначалу даже не поняла, что на нее напали, ее закружило в каком-то бесовском танце, от которого перехватило дыхание, заломило горло. Лишь чисто рефлекторно она попыталась защищаться, потянувшись к ножу. Никакого мужества, сплошная механика.
— Чего ты хочешь? — в три приема выговорила девушка. — Я всё сделаю.
— Чего я хочу? Я ничего не хочу. А вот вы чего хотите? У тебя пять минут, чтобы рассказать мне всё. Ну давай, шепотом...
— Ты не убьешь меня.
— Правда? Да я убивал и моложе, и красивее тебя. Я здесь не для того, чтобы трахаться с тобой, Для меня твои 90 — 60 — 90 равносильны приседанию лилипута. — Мельников одним касанием ножа перерезал ремень
— Нет, клянусь, нет! Я никого не убивала.
— Как тебя зовут?
— Гретой.
— А твоего командира?
— Адланом. Адлан Магомедов.
— Планы?.. Ну! У тебя осталось четыре минуты. Начни с того ублюдка, который послал тебя в дозор.
— Игорь Батерский... Он тоже с... — Брасас осеклась. — Он снайпер, закончил школу снайперов...
Двадцать минут.
А прошло только десять.
Время словно остановилось.
Артемов смотрел на необычные настенные часы в кабинете начальника штаба и несколько раз ловил себя на мысли, что думает о том, откуда у Коваля этот морской хронометр? Подарок от друга-моряка? Или они давно «прописались» в этом кабинете? Секундная стрелка не дергалась, как на обычных часах, а плавно шла по кругу. Как по воде.
Порой он смотрел на генерала Мельникова, который в десятый, наверное, раз перечитывал радиограмму из штаб-квартиры ГРУ; на командира части Кондратова, который садил одну сигарету за другой; на подполковника Коваля, который не вернулся на свое место и стоял у окна, заложив руки за спину и хрустя нервными пальцами.
Но никто из них не терял время, разве что сами часы, подтачивая своими шестеренками камни. В части была объявлена боевая готовность... даже номера не подберешь, высшая, наверное, по «красному коду». Несколько бронированных «Уралов» и пара вертолетов в любой момент готовы были принять группы спецназа.
Генерал Мельников снял трубку телефона, набрал номер, снова поприветствовал абонента и что-то записал в перекидном календаре Коваля. Трубка легла на место, и генерал-майор сказал:
— Эльвира Мусаева прилетела чартерным рейсом «Стамбул — Самара» 11 апреля...
11 апреля. Пятница. В тот день полковник Артемов был в Чечне и беседовал с комбатом Свидиным.
— Самара принимает международные рейсы?
— В полном объеме.
— Когда прапорщик Седов был ознакомлен с заданием? — спросил Михаил Васильевич.
— 9 апреля, — ответил Коваль.
— Именно 9 апреля — это я сужу по только что полученной информации и по тому, что уже на следующий день группа Седова была заброшена в район проведения учений, — Батерский узнал об этом мероприятии и нашел возможность связаться с Магомедовым. У Магомедова всё же было несколько дней, чтобы подготовиться к теракту. Боюсь, дела действительно очень плохи. Сколько полностью экипированных бойцов спецназа может вместить Ми-8?
— Двадцать восемь, — ответил начальник штаба.
— Будем рисковать, другого выхода у нас нет.
— Рисковать? — переспросил Кондратов, привставая со стула. — Вы, Михаил Васильевич, хотели сказать — жертвовать. А я...
— Значит, будем рисковать и жертвовать, — перебил его Артемов. — Чтобы не допустить других жертв. Готовьте тридцать самых опытных бойцов — офицеров, прапорщиков и сержантов. Магомедов ждет транспорт — дадим ему транспорт. Думаю, он не заставит себя долго ждать — максимум два часа. Включите в состав команды тех, кто обустраивал базы для группы Седова, или тех, кто знаком с той местностью. Когда всё будет готово, я хочу лично поговорить с каждым из бойцов. Кого вы планируете поставить во главе команды? Нужен очень опытный человек, — предупредил Артемов, — желательно с боевым опытом.