Если выберешь любовь
Шрифт:
«Похоже, это написала такая же влюбленная дура, как и я!» — подумала Олеся.
Но дальше — больше…
«Русланчик, жду тебя» — и следовал номер телефона какой-то Анны.
«Я согласна быть твоей шлюхой, люби меня Руслан!»– эта надпись ножом полоснула Олесю.
Не в силах читать далее, девушка выключила ноутбук, даже не завершив работу операционной системы.
А ведь она почти ничего не знает о нем. Сколько у него таких… шлюх? Каждый день меняются? Вика-то, похоже,
«Я люблю тебя как пламя однодневки-мотыльки,
От любви изнемогая, изнывая от тоски…»
Она и есть тот самый мотылек…. Однодневка…. Олеся подошла к окну. Очень хотелось, чтобы за окном лил дождь. Но было сухо и немного морозно.
«Дождь в сердце у меня, и кажется —
Сейчас на всей планете дождь.
Как позабыть тебя отважится?
И как не ждать, что позовешь?
Ах, глаз твоих агаты черные
Наверно, знают сатану?
Я жить навеки обреченная
У них в магическом плену…»
Олеся вдруг вспомнила, что ничего не ела сегодня. Но кусок не лез в горло, она пыталась съесть котлету и совсем не чувствовала вкуса. Еще раз заглянув в холодильник, Олеся обнаружила, что нет молока. Вот и предлог прогуляться…
— Мам, я в магазин сбегаю! — одеваясь, крикнула она в комнату родителей.
На улице было свежо, и Олеся вздохнула полной грудью. Сзади послышались шаги.
— Ну что, он трахнул тебя?
Девушка обернулась. Анжелка!
— Ты что тут делаешь?
— Тебя жду…
— И откуда ты знаешь мой адрес?
— Тоже мне, засекреченный объект! — закатила глаза Анжела. — Вика сказала… Ну так что? Да? — ей сегодня с самого утра не давала покоя эта мысль. Руслан с Олесей остались на даче одни. Ясен пень, что они там делали! Анжела была уверена на девяносто девять и девять десятых процентов. Оставалось маленькое сомнение. Поэтому она, недолго думая, поехала к Олесе.
— Да иди ты, — огрызнулась девушка и развернулась, чтобы уйти.
Но тут Анжелка вцепилась ей в хвост волос и сильно потянула назад. Олеся сморщилась от боли и застонала.
— Пусти…
— А ну, говори, шлюха приезжая, да? Тебе понравилось? — ехидно прошептала Анжелка Олесе в макушку.
— Ты просто не можешь смириться, что он тебя не хочет?
— Вот дрянь… — и Анжелка, резко наклонив девушку назад, толкнула ее в затылок. Олеся со всего размаху полетела на асфальт. Чуть не ударилась лбом и сильно разбила коленки. Она захватила в ладонь немного пыли с тротуара и стала подниматься. Мучительница осторожно подходила к ней.
— А Вика-то еще не в курсе ваших сношений? Бедная, доверчивая девочка… — Анжелка состроила грустную гримасу, — додумалась оставить их одних… Надо открыть ей глаза! Я сейчас же позвоню и сообщу. Нельзя же так обманывать человека…
— Обойдусь без доносчиков! — зло выкрикнула Олеся.
— Значит, есть что доносить! Ну, вот ты и прокололась! — рассмеялась Анжелка.
И
— А помнишь, что я говорила тебе? А? Не прислушиваешься ты к моим словам!
— Пошла к черту! — Олеся, выпустив пыль из ладони, толкнула ее и пошла обратно домой. Слезы снова хлынули из глаз.
— За грехи надо платить! — донесся ей вслед голос Анжелки.
Почти напротив Олеси остановилось такси. Женька вылез из машины и кинулся к девушке.
— Олеся, что случилось? Почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел? — зачастил он с вопросами.
И девушка, уткнувшись ему в плечо, бурно разрыдалась.
Глава 14
Чем больше Олеся думала о том, что произошло, тем больше ненавидела себя. Одиннадцать вечера… Вика еще не спит. Нужно немедленно ей позвонить. Нужно все рассказать и попросить прощения, иначе Олесе гарантирована еще одна бессонная ночь. Девушка взяла телефон. Почему она не слышала ни одного звонка? Ах, да, мобильник же выключен…
Ей никто не звонил. Даже Вика. Значит, Анжелка уже успела донести? Олеся, дрожа, набрала Викин номер. Раз гудок, два гудок, три… Не берет трубку… Вика, ну, пожалуйста, давай поговорим… На последнем гудке звонок был отклонен… Олеся похолодела от ужаса… Ой, дура, она, дура! Надо было сразу звонить Вике, как только приехала, а не ждать, когда какие-нибудь доброжелатели опередят ее, и не сохнуть по Руслану! Девушка схватилась за голову. Но тут раздался звонок…
— Да? Вика! — Олеся очень обрадовалась.
— Олеся… — голос подруги был бесцветен. И у Олеси сердце камнем ухнуло вниз. — Скажи мне, это правда?
— Вика… — к горлу подкатили слезы. Она все знает…
— Ты все-таки сделала это? — ровным голосом спросила та.
Можно соврать, и оставить все как есть. Можно загнать собственную совесть в самый дальний угол сознания. Можно сделать вид, что ничего не было! Олеся, солги! И ты не потеряешь Вику! Только как потом посмотреть ей в глаза? Как видеть их вместе с Русланом после того, что было? Олеся чувствовала себя персонажем сказки на развилке дорог: налево пойдешь — коня потеряешь, себя спасешь; направо пойдешь — себя потеряешь, коня спасешь; а прямо… Ах, какая разница! Везде потери!
Олеся плакала.
— Вика, прости… прости меня, пожалуйста… я не знаю, как…. Но прости….
Тишина была ей ответом.
— Нам не о чем больше разговаривать…
Олеся бессильно слушала гудки отбоя. Если бы Вика накричала на нее, пришла бы и оттаскала за волосы, упрекала бы ее, было бы легче и понятнее, но слышать эти ледяные слова невыносимо.
Нет, я сейчас, прямо сейчас поедет к Вике и поговорит с ней. Прямо сейчас. Олеся бросилась одеваться, когда к ней в комнату вошел Женька в одном полотенце, повязанном вокруг бедер. Его русые волосы, влажные после душа, казались почти черными, на мускулистых плечах блестели капельки воды.