Если завтра случится
Шрифт:
— Я не сильно расстроюсь, знаешь ли. А вообще, наши с ним отношения тебя не касаются. Занимайся, пожалуйста, своими прямыми обязанностями.
— Конечно.
Снова принимаюсь за свой салат, давая понять, что эту беседу продолжать не собираюсь.
Мадина улыбается, кивает и удаляется.
Честно говоря, уже видеть не могу эти её взгляды.
Покончив с ужином, отправляюсь принять душ. Потом иду к себе. Выключаю свет и, забравшись под одеяло, наконец остаюсь наедине с собой.
В
Его глаза.
Его улыбку.
Запах.
Замысловатое тату на шее.
Его мягкие, но требовательные губы.
Его прикосновения, от которых плавится моё тело.
И то, как он на меня смотрит. Совершенно по-особенному. Так, как никто и никогда на меня не смотрел…
Как же нереально хорошо с ним! Я голову теряю от его поцелуев и ласк.
Не думала раньше, что близость между мужчиной и женщиной может быть настолько приятной, волнующей и сокрушительно пленяющей.
С мужем всегда было одинаково. Он грубо забирал своё, не особо заботясь о том, что я чувствую. Ну а я… Что я? Терпела и молилась о том, чтобы это поскорее закончилось.
Ужасно.
С Даней всё совершенно не так.
Он другой и, кажется, даже немного повёрнут на том, чтобы я обязательно дошла до того состояния, когда совсем себя не контролирую. Когда начинаю постыдно стонать и выгибаться ему навстречу. Когда отправляюсь на самые небеса… Только тогда он позволяет себе расслабиться.
Честно сказать, первое время это так удивляло. Наверное, потому что собственный опыт был очень далёк от того, как всё это должно происходить.
Вне всяких сомнений, именно Даня пробудил во мне чувственность и страстность. С ним я познала себя. С ним я себя отпустила.
Вообще, о том, что меня к нему физически тянет, я поняла ещё в чёртовом бункере.
Мы лежали на кровати и впервые за свою жизнь, я ощутила к парню нечто такое, что никак не смогла объяснить позже.
Теперь, когда я влюблена в него, всё мне видится под другим углом. И та его забота. И риск, на который он в итоге пошёл ради меня.
Простила ли я ему его участие в похищении?
Да. Простила. Ведь однажды поговорив с матерью с болью в сердце поняла: отец действительно причастен к тому, что случилось с родителями Дани.
Я считала это по её реакции, нутром почуяв, что да, к сожалению, Эдуард Зарецкий — жестокий и плохой человек. Просто эта его часть всегда очень тщательно была от нас скрыта…
Переворачиваюсь на другой бок.
Не хочу об отце. Лучше думать о Дане.
Тягостно вздыхаю.
Не верится, что уже скоро я смогу открыто принимать его цветы и подарки.
Что мы сможем не скрываться от людей и появляться вместе где угодно.
Держаться за руки и жарко целовать
И никто! Никто не посмеет осудить меня за мой выбор. Я буду разведена и забуду свой брак, как страшный сон.
Я буду с Даней и абсолютно неважно, захочет ли он создать со мной семью. Я просто мечтаю быть рядом с человеком, которого люблю.
Пожалуйста, Боже, помоги мне…
***
— Эта поддержка никуда не годится, — возмущается хореограф.
Мы с Леоном возвращаемся на исходную позицию, однако и в этот раз всё идёт не так.
— Да в чём дело? Ты не слышишь музыку?
— Слышу. Это ты слишком рано делаешь поворот.
— Нет, прости, но это именно из-за тебя у нас ничего не получается! — горячо спорю я, уже потеряв всякое терпение.
— Ещё раз.
Выдохнув, снова встаём в пару. И сперва всё вроде как идёт неплохо, но в самый ответственный момент, Леон едва меня не роняет.
— Господи!
— Так, ну вот что, думаю, на сегодня хватит. Продолжим завтра. Освободите сцену.
Чёрт!
Накрываюсь психом. Ухожу в раздевалку. Там развязываю ленты и срываю с себя пуанты.
Ну что за идиотский день?!
С самого утра всё наперекосяк.
Не дозвонилась до Дины.
Случайно разбила свою любимую кружку.
Сломала ноготь, закрывая дверь ключами.
Теперь вот и репетиция прошла неудачно. Косяк на косяке!
Переодевшись, прощаюсь с девочками и выхожу из здания театра. Застегнув пальто, направляюсь к машине и уже в нескольких метрах от неё понимаю, что за мной приехал Амиран, а не водитель.
— Привет. Ты вернулся?
Не ожидала увидеть его здесь. Сам он достаточно редко тут появляется.
— Да, — выбрасывает окурок. — Садись, поехали.
Занимаю пассажирское сиденье, накидываю ремень безопасности.
— Как дела? — спрашиваю нерешительно.
Что-то в его взгляде настораживает. Как и то, что не прозвучало требования его поцеловать.
— Твоя мать летит в Москву, ты в курсе? — игнорирует мой вопрос, задавая свой, и отворачивается к дороге.
— В смысле? — удивлённо на него смотрю.
— В прямом. Надо её встретить, — включив поворотник, трогается с места.
— Странно, она даже не позвонила мне.
Достаю телефон и растерянно проверяю входящие.
Там нет ни звонков, ни сообщений.
— Ещё летит.
— Какой аэропорт?
— Шереметьево.
— А что за повод? С чего вдруг она решила приехать вот так, без предупреждения.