Если завтра война
Шрифт:
– По какой теме? Стекловолокно? Композиты для авиации, что ли?
Дядька посмотрел на меня с некоторым сомнением. Потом, видимо, решился.
– Для центрифуг. На которых уран разделяют. Понимаешь, что это значит сейчас? Вот то-то. Ща он проспится - и завтра с утра опять в библиотеку. Бизнес-план кропать, для Лаврентия Палыча. Они через волковскую контору на него вышли. Так что недолго Димке квасить осталось. Вот и отрывается напоследок. Ты бы, кстати, тоже завязывал. Времена, понимаешь, не шибко подходящие. С какой точки зрения
Я не курил, но за компанию с дядей вышел во двор.
– Глянь Лёха, какое небо, - сказал Толик.
Я честно посмотрел на небо, но ничего необычного не заметил. Разве что не было облаков, и время от времени сверкали сгорающие метеоры - всё-таки конец августа, в это время их очень много. Кажется, земля проходит через какой-то там пояс, вот они и попадают в атмосферу.
– Дядь Толь что-то я ничего необычного не вижу.
– Эх ты Лёха. Двойка тебе за невнимательность… Посмотри, нет ни спутников, ни самолётов. Красота же. Наслаждайся пока есть такая возможность. Лет через 10-15 опять всё небо загадят.
Харьков. 28 августа 1940 года
Проснулся с большим трудом под звуки "Танкового марша СССР", установленного в мобильнике на сигнал будильника. "Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведёт" орал телефон на всю комнату. Нет, мелодию явно надо менять, хватит с меня Сталин-панка. И так куда ни посмотри, изо всех углов этот самый Сталин-панк торчит.
– О, Лёха, уже проснулся?
– поприветствовал меня вошедший в комнату Дмитрий.
Сегодня он выглядел необычно бодрым - лицо было гладко выбрито, и под глазами не было отёков, которые обычно появляются после хорошей пьянки. Правда одет он был во всё те же треники и майку. В руках Димон, вчера разрешивший себя так называть, держал старые дядькины гантели, что делало его похожим на знакомый ещё из старых советских фильмов образ спортсмена-любителя.
– Вставай, на работу опоздаешь.
– Да, сейчас. Уже встаю.
– Ну ты и спишь. От твоего марша даже Ктулха Толика проснулась, а ты всё дрыхнешь. Давай. Умывайся, одевайся и завтракать. Толик уже яичницу жарит, - с этими словами Дмитрий, не прекращая делать упражнения с гантелями, вышел из комнаты.
И правда, из кухни, через открытую дверь, дверь доносились аппетитные запахи самого готовящегося стандартного холостяцкого завтрака - яичницы на сале. Я быстренько встал, заправил постель, оделся, сходил в туалет и ванную и направился на кухню.
Здесь меня уже ждала тарелка с яичницей, салат из помидоров и стакан крепкого чая.
– Лёха, попробуй помидоры. Свои, сам выращивал на огороде, - стал рекламировать салат дядя.
– Толик, честное слово, ты как был пижоном, так им и остался. Только раньше перед девками своим хм… интеллектом хвастался, а теперь перед племянником помидорами.
– Ты что, да я тебе сейчас, - то ли в шутку, то ли всерьёз стал возмущаться дядя.
– Ладно, не кипятись, шучу я так, - сказал Дмитрий и хлебнул чая из стакана, - ты скажи, куда все твои кружки делись, раз гостям чай в стаканы наливаешь.
– Тяжёлое наследие брачных уз, - витиевато ответил дядя.
– Ну-ну, Гименей ты наш. Небось, жена во время ссор кружками в тебя по навесной траектории кидалась, - продолжал изводить дядю Дмитрий.
– Слушай, Димон. Вот я не посмотрю что тебе сороковник, а возьму и съезжу тебе по уху, ребёнка не постесняюсь.
– Ишь, ты грозный какой. И где ты ребёнка нашёл? Этот ребёнок водку хлещет не меньше нас с тобой, - Дмитрий подмигнул мне, - Леха, ты не обращай внимания. Твой дядя не будет меня бить. Это он так шутит. Правда, Пижон, ты же шутишь так?
– Ох, договоришься ты когда-нибудь, Змей. Я не посмотрю, что мы с тобой с первого курса дружили, и дам тебе по уху.
Дмитрий от этих слов только ухмыльнулся.
– Он всегда такой, Лёх. А тебе дядя не рассказывал, как мы познакомились?
– Как сказать, - дядя мне что-то рассказывал про учёбу в универе, но в памяти у меня ничего не отложилось. Поэтому я старался придумать наиболее обтекаемый ответ, - что-то такое слышал, но точно сейчас не помню.
– Понятно. Значит, я сам сейчас расскажу. Мы с ним хоть учились в одной группе, но сначала не дружили. А дружба наша началась с того, что понравилась нам одна и та же девчонка на дискотеке.
– И как вы её делили?
– Да как, вышли на улицу, по-мужски поговорить. Вот тогда то твой дядя и заехал мне по уху, - Дмитрий потёр левое ухо.
– А вы ему куда заехали?
– поинтересовался я у Дмитрия.
– В глаз он мне дал, - сказал дядя.
– Ага, так всё и было, - довольно щурясь, продолжил Дмитрий, - в общем, подрались мы и решили, что кого девчонка выберет, то пусть с тем и будет.
– И что, кого из вас она выбрала?
– А никого. Пока мы выясняли отношения на улице, её подцепил староста параллельной группы. А мы, видя такие расклады, сначала надавали этому товарищу по лицу, а потом напились вместе. С тех пор и началась наша дружба, - закончил свой рассказ Дмитрий.
– Ну вы блин даёте, - только и смог сказать я, - хорошая у вас юность была. Бурная.
– Юноша, песок из нас пока не начал сыпаться, - менторским тоном сказал Дмитрий.
– Да ладно вам. Вы прекрасно поняли, что я имею в виду.
– Народ, заканчиваем чаепитие, - поторопил нас Толик, - Лехё на завод ехать надо, а ты, Дима, в библиотеку Короленко собирался. Сами знаете, как сейчас транспорт ходит. Поэтому советую поторопиться.
Быстро закончили завтрак и, помыв за собой посуду, с этим у дяди было строго, мы с Дмитрием собрались и пошли на автобусную остановку.