Если

Джонс Н. Г.

— Я должен уходить, — сказал Эш, когда протянул мне последнюю тарелку.

Это ощущалось так неправильно. Как я могла привести этого человека в дом, этого парня художника, и просто отпустить его, и позволить улице поглотить его, чтобы стать еще одним безликим бездомным? Я не могла ничего сделать с тысячами, мимо которых проходила каждый день, но у меня был шанс помочь ему.

— Еще слишком рано. Мы планировали еще немного потусоваться. Ты не должен уходить. Можешь переночевать здесь сегодня, если хочешь. Мы, возможно, будем бодрствовать всю ночь.

И

вот я снова говорю нелепости, которые были слишком бесцеремонны и просто идиотские. Я едва знала этого парня. Но доверяла ему, что он не причинит мне боль, и мои парни здесь. Не то чтобы я была одна.

— Слушай, спасибо тебе за все это. Я оценил это. Но я не люблю стены, — сказал он. — Можно сказать, что я тоже как птичка. Мне просто нужно выбраться отсюда.

— Ты уверен?

Он сосредоточил глаза на мне, чтобы выразить свою искренность и сказать подчеркнуто:

— Ты заставила меня чувствовать себя желанным гостем, Бёрд.

— Ладно.

Я хотела спросить увижу или его снова, что, может, мы станем друзьями, но затем подумала, что это будет странно, потому что, в то время как мы были из одного и того же мира, в другом смысле мы были с совершенно разных планет. Я знала, что увижу его снова, где-нибудь на улице, когда он будет бродить со следами краски на пальцах. Как я могу возвращаться в свою уютную квартиру и есть свою еду, зная, что парень, который спас мою жизнь, был одинок? Как я могла просто принять, что у него нет дома, и что в самом-то деле означает, что он не любит стены? Было так много вопросов к нему. Он не был карикатурой нищеты, которую многие из нас создали в своих головах. Он был сложным. Я могла сказать, что у него было так много истории, чтобы поделиться, и я хотела услышать каждое слово. Но я не сказала ему ничего из этого. Я просто отпустила его.

7 глава

Бёрд

Прошло несколько недель со Дня благодарения, и я не видела Эша с тех пор. В некотором смысле это было облегчение. Проходить мимо него на улице, прежде чем я узнала его, было проще, чем сейчас, когда он спас мою жизнь, когда мы разделили трапезу, мыли посуду вместе и делились намеками о том, кем мы были. Сейчас мне было страшно. Равнодушие больше не было вариантом. И это заставляло меня думать обо всех других, когда я шла домой по 5-ой улице.

У каждого была своя история. Они все были людьми, которых вытолкнули на улицу, поэтому все остальные не должны чувствовать вину или отвращение или любое ужасное чувство, которое провоцировалось проблемами с «отбросами общества». Но именно история Эша интриговала меня. Что-то внутри говорило мне, что его история была уникальна. И именно эта история ворвалась в мою жизнь.

Я подумала, что, возможно, никогда не увижу его снова. Мы становились ближе. и он не любил стены, а зная меня, Джордана и Тревора — мы бы в каком-то роде стали этими стенами. Он пытался исчезнуть, и я не отпущу его. Поэтому я решила, что он нашел новое место, где спрятаться.

Одним

вечером, когда Джордан был на поздней репетиции местного рождественского шоу, в котором он был хореографом, я захватила кое-какой ужин для него, после своей смены в ресторане. Когда я проходила по многолюдным улицам центра ЛА к месту, где проходила репетиция, мой разум был приятно пустым, впитывая окружающий вид. Здания. Кирпичи. Гудки машин. Две женщины, которые смеялись. Магазин с предметами для рисования.

Магазин «Все для искусства».

Так же как и в тот день, когда я шла с прослушивания и увидела Эша через улицу, это казалось предзнаменованием. Или может, я видела предзнаменования там, где хотела их увидеть. В любом случае я обнаружила, что толкаю дверь магазина; колокольчик зазвенел в тихом магазине, объявляя о моем приходе.

Кроме одного семестра в классе по искусству, этот мир был не изведан для меня. Проход за проходом был заполнен красками, тюбиками, бутылочками, кистями и бумагой — и из-за всего этого у меня была сенсорная перегрузка.

— Могу я чем-то помочь вам? — спросил тощий паренек. Я заметила, что он отводит глаза, как и другие люди, которые замечают мои шрамы.

— Эм... Я бы хотела сделать подарок другу, но ничего не знаю об искусстве.

— Вы знаете, что ваш друг предпочитает использовать?

— Я думаю, что он перечислил мне почти все, и он сказал, что любит смешивать.

— Ладно... хммм... — сказал парень, подперев подбородок рукой. — На какую сумму рассчитываете?

— Это своего рода прихоть, поэтому не на большую. — От моего краткого просмотра товаров магазина я поняла, что Эш был прав: все это дорого.

— Ладно, кое-какие вещи выставлены на распродажу. Вы были в его студии? Знаете, что у него есть?

— У него нет студии и места, чтобы рисовать. Я не думаю, что у него есть что-нибудь.

— Ладно... — я думаю, что ввела парня в еще большее замешательство, но подумала, что рассказывать всю предысторию — это чересчур.

— Я полагаю, что лучший способ объяснить будет... если бы вы начали с самого начала, что бы вам понадобилось?

Казалось, что ему пришла идея, и он выпрямился.

— У нас есть много праздничных предложений, так что это прекрасное время, чтобы пополнить запасы. Ему понадобится мольберт, и вот этот стоит сорок долларов на распродаже.

Мой желудок немного скрутился в узел. Это еще даже были не краски! Но я кивнула, когда он схватил длинную, узкую коробку.

Он взял большой лист бумаги, который не был идеальным, но подходил для большинства красок и рисунков углем.

Когда я пересказала все средства, что упоминал Эш, парень взял коробку угольных мелков, коробку пастели и акварель с несколькими кистями.

— Вот здесь мы должны остановиться. Этого достаточно, чтобы поэкспериментировать, и он сможет создать смесь из разных цветов. Это отлично для начала.

Мой желудок скрутило, когда я смотрела на корзину, задаваясь вопросом, какая будет общая сумма. Но все это было важным, и я не хотела ни от чего отказываться.