Эсминцы и коса смерти
Шрифт:
После драки с Габаряном, левая половина лица Лебедева, куда пришелся самый сильный удар, отекла и болела. А по внешнему краю левого глаза проступил огромный припухлый синяк. У Габаряна имелся первый разряд по боксу, и потому его удары оказались такими сильными. Сам же Александр тоже боксом немного занимался, еще в школе, но его успехи не продвинулись дальше второго разряда. А надо бы приводить себя в форму. Война на носу, да и предстоит корабельными диверсантами командовать. А физическая подготовка в этом нелегком деле имеет большое значение. Так что надо подумать о том, как бы занять себя и своих людей полезными в боевых условиях видами спорта, рукопашным боем, плаванием и стрельбой.
Задержание
Сделав некоторые предварительные выводы из происшествия с радистом и написав рапорт про убитого агента разведки, финского рыбака Матти, Александр готовился к высадке своей группы на берег. Эсминец подошел на рейд Гогланда с западной стороны острова и встал на якорь на траверзе северной оконечности. Диверсанты еще раз проверили рацию, снаряжение и оружие. Затем погрузились в лодку, мотор которой за это время моторист починил.
Близилось уже утро седьмого июня, но небо не посветлело, его, наоборот, затянуло облаками еще сильнее, а вскоре усилился и дождь. Все диверсанты устали и очень хотели спать, но выполнить намеченное учебное задание было необходимо. На первый раз предстояло отработать простейшие действия по высадке и корректировке огня эсминца.
Стрелять предстояло всего одному носовому орудию. Огонь береговые власти разрешили вести по остаткам какой-то финской постройки, которую, все равно, собирались сносить, так что мишень, хотя бы на этот раз, делать не придется. Только вот радистам, так внезапно оставшимся без своего арестованного начальника, пришлось повозиться, чтобы подать по внутренней сети на пост управления артиллерией корабля сигнал от судовой радиостанции, для того, чтобы начальник артиллеристов мог слышать сообщения корректировщиков и подправлять орудийную наводку. Никаких специальных приборов, кроме карты с компасом, бинокля и рации у корректировщиков-диверсантов не имелось. Потому, корректировку приходилось производить «на глазок». Вот и кричали корректировщики после каждого выстрела в трубку рации, то про перелет на пятьдесят метров, то про недолет на сорок, пока, наконец, орудие не начинало попадать в цель.
Но все у них получилось. Радиостанция работала нормально. Связь шла без помех. Часа через два, усталые и промокшие, но довольные тем, что смогли скорректировать стрельбу корабельной пушки, корректировщики-диверсанты вернулись на эсминец и завалились спать. Полежаева, Березина и Степанова, приказом командира корабля освободили от очередной вахты, а Лебедев просто улегся на диван в кают-компании и сразу заснул, а проснулся лишь тогда, когда уже начинался завтрак, и сразу принялся за еду. Пока Саша спал, эсминец благополучно прибыл обратно в Кронштадт и снова пришвартовался у заводского пирса, потому что сегодня обещали подвезти и установить зенитное вооружение.
Корабль уже встречала целая делегация на двух катерах. Едва опустили трап, на борт поднялись люди из НКВД во главе с тем самым майором ГБ из контрразведки,
— Досталось же тебе, парень! Но, молодец! Не каждый шпиона поймать может, да еще и с поличным. Теперь тебе точно звание повысят.
Между тем, контрразведчики проводили на эсминце необходимые мероприятия, еще раз осмотрев радиорубку и дырку в переборке, оставленную пистолетной пулей, а также каюту Ашота Габаряна. Составив опись доказательств шпионской и контрабандной деятельности старшего лейтенанта и официально изъяв их с подписанием капитаном и старпомом соответствующих протоколов, чекисты вывели пойманного шпиона с корабля в наручниках, посадили вместо «черного воронка» в разъездной катер с пограничным зеленым флажком НКВД и отправились в свой «Большой дом». Попутно Николай Степанович сообщил Игорю, что в отношении следователя Сушилина уже начата служебная проверка, а сам он арестован, на всякий случай, как возможный пособник в шпионаже.
Вслед за контрразведчиками из НКВД, разведчики штаба флота, забрав добытый Лебедевым пакет у Малевского, тоже покинули эсминец. Александр и его дядя шли из Кронштадта на том самом быстроходном катере, с помощью которого Игорь Добрынин и делал свои «закладки». Катер представлял собой построенный по специальному заказу глиссер, который, был способен развивать очень приличную скорость в 45 узлов, как у торпедных катеров. Кроме дяди и племянника на борту находились и краснофлотцы с оружием, которые охраняли «важный пакет», добытый разведкой. Потому, поговорить удалось только тогда, когда добрались до дядиного кабинета.
Дядя поведал много чего интересного. Оказывается, отец не зря встречался вчера с руководством обкома. Были приняты важные решения по обеспечению продовольственной и топливной безопасности Ленинграда на случай войны, а также высказана готовность начать строить мощный оборонительный рубеж по реке Луге, сразу, как только будет получено одобрение от высшего руководства и согласование с военными. Ну и, конечно, обещали снабдить флот всем необходимым.
Еще, накануне вечером, когда Александр отправился на эсминец, его отец встречался на квартире у дяди с отцом жены Игоря Нины, начальником штаба Прибалтийского особого военного округа, который заезжал из Прибалтики, чтобы навестить дочку перед поездкой в Москву. Туда его вызывали на совещание начальников штабов военных округов, которое собирал Жуков. Предполагалось выработать и утвердить срочные решения по устранению безобразий, обнаруженных комиссией Генштаба, а также принять новую концепцию стратегической обороны и утвердить план, предложенный Жуковым. И Евгений Лебедев пересказал отцу Нины не только сведения про планы немецкой группы армий «Север», поведанные Александром, но и информацию про предательство прибалтийских народов. На что начштаба обещал принять неотложные меры.
Произошли изменения и на Балтийском флоте. Все старые эсминцы типа «Новик» постановили срочно переделать в крейсера ПВО. Начали готовить подводные лодки к охоте за минными заградителями, а морскую пехоту — к десанту на Хельсинки, для которого уже заказали специальные десантные баржи, которые предполагалось сделать за пару недель, переоснастив их из гражданских самоходных. Из Либавы и Риги выводили большую часть припасов, ремонтирующиеся корабли и персонал вместе с семьями. Приняли решение хорошо укрепить острова Финского залива. А еще на военном совете флота решили утвердить собственную службу радиолокации, и установить радиолокаторы, хотя бы, на некоторые корабли.