Эсперанса

Шемет Наталья

Рогадор в свободное от работы время с удовольствием играл на контрабасе. И воображал себе ее, дракониху, играющую на виолончели – вот ее инструмент, скрипка слишком остра. Рогадор представлял, как вернувшись на Радоку вместе с возлюбленной, по вечерам, глядя

на алеющее закатное небо, романтически озаренное с одной стороны – пламенеющим диском опускающегося за горизонт Ткаллилока 13 , с другой – серебристое от сияния восходящих четырех Лладор 14 , они сядут у входа в благоустроенную пещеру и сыграют что-нибудь старинное – она на виолончели, он на контрабасе. А рядышком, в лучах заходящего светила, будут греться полдесятка яиц. А лучше два десятка… Это ничего, что самки драконов откладывают лишь по одному. Рогадор был мечтателем. И мечтал о большой любви и большой семье.

13

Ткаллилока – солнце Радоки;

14

четырех Лладор – Лладоры – Луны Радоки;

***

Едва

проснувшись, еще облаченный в пижаму Рогадор приоткрыл дверь в коридор. О нет! Землянка! Снова! Дежурила, что ли? Дракон нервно засучил хвостом и всунулся обратно в номер, попутно задев полку с мелочовкой… И обрушил ее. Все посыпалось на пол, дракон кетцльнулся 15 и обхватил голову.

Цветочки на гостиничной пижаме подмигивали и складывали лепесточки в поцелуях. Рогадор поплелся переодеваться, снимая на ходу одежду с улыбающимися растениями.

15

кетцльнулся – чертыхнулся (драк. яз.);

Утро не принесло радости. День тоже. Как, впрочем, и вечер этого дня, и следующего…

За Рогадором по пятам ходила особа, вообразившая себя принцессой – и назойливо предлагала утащить ее в пещеру. У стеснительного Рогадора начал дергаться глаз, он зеленел, синел, прятался в номер и почти не выходил. Никаких красот планеты-курорта он не видел, тратя драгоценное время на прослушивание музыкальных концертов – благо, фонотека, как и все на этой планете, была великолепной.

Конец ознакомительного фрагмента.