Эсперанса
Шрифт:
Киттейя замысловато выругалась – про себя.
Она должна пробить неприступность того льва! Это что еще за игры?!
В звездолете Рогадор сразу понял, что это она – тонкочешуйчатая, крылатая, в полосках по последней моде – серебро и фиолет. О, как хороша! Невероятное счастье! Но почему… не смотрит на него? Специально испытывает? Мучает? Зачем? Самка – одно слово!
Рогадор ужасно нервничал и вертелся ужом в кресле. И ей, видимо, неудобно. Она… ее… ее обаятельный зад слишком обширен для такого маленького сиденья!
Прекрасная дама встала и вышла – как раз перед посадкой
Куда?! Куда она пошла?..
Рогадора били импульсы узнавания, несмотря на то, что незнакомка не вернулась. Он вертел головой – ну кто же это, откуда? Из дамской комнаты?! С ней что-то случилось? Почему она там?
Котэйка переживала ужасно – на краю Галактики не ловила галло-связь! Киттейя и прекрасный незнакомец решили побыть вдали от… всего привычного, но если она не узнает его сейчас – они рискуют не встретиться вовсе!
Дракон невыносимо страдал. Снова целых три импульса! А его крылатка так и не вернулась. Ох, ему бы немного смелости проверить дамскую комнату! Но нет, так нельзя… Кроме того, у Рогадора была проблема – обострение аллергии на мех. Болезни, которой не знали драконы до того, как стали контактировать с землянами и котэйцами.
Противная котэйка все время ходит мимо. Что ей неймется-то?
Он ощущал, как хвост, который длиннее, чем у большинства драконов – огромный сине-зеленый хвост, больше половины тела, его гордость – распухает, покрывается страшными волдырями. Протянутый под креслами, он доходил почти до места противной котэйки. А «антикот», кажется, потерялся… Несколько землян поглядывали на Рогадора с опаской, но и это не доставляло радости.
Дракон поелозил хвостом, и Киттейя вспомнила все ругательства, которые знала когда-то. Даже те, которые, казалось, забыла.
Единственное, что радовало – это то, что полет когда-нибудь закончится. И там, на далекой Марракоолетте 7 , они встретятся… она постарается.
***
Марракоолетте обладала уникальной атмосферой. Здесь могли дышать все – правда, недолго, но мало кто прилетал на Марракоолетте больше, чем на пару дней. Дорого.
7
Марракоолетте6 – уникальная планета, на которой могут находиться непродолжительное время любые существа, в связи с этим весьма популярна;
Свобода нравов, царившая здесь, раздражала особо чопорных или закомплексованных, но только не представителей Котэ или Радока 8 . Безопасность и продолжение рода – на первом месте, и, как ни странно, удовлетворение потребностей – в том числе и в любви.
На Марракоолетте всегда невероятно красиво – по любым меркам, и зелено-фиолетовое море тоже подходило всем существам. А еще здесь отчего-то ощущалось счастье. За ним и летели сюда из разных уголков Вселенной.
8
Радока7 – планета драконов;
Хоть на пару дней.
Рогадор
Котэйцы драконов ни во что не ставили, драконы отвечали взаимностью. Мяуканье противно звучало для утонченного слуха – если голос драконов напоминал густую песню контрабаса, то голос котэйцев – визгливую скрипку в руках неумелого музыканта. Но именно Рогадор возглавлял головную фирму по импорту «антидрака» на Котэ.
Земляне же, хоть побаивались драконов – не все, конечно – были проще в переговорах. Их можно было легко давить весомым аргументом – несколькими сотнями килограмм живого драконьего мяса.
Киттейя знала, что когда-то ее предки ходили на четырех лапах, но низкоразвитые земные кошки не шли ни в какое сравнение с древними котэйцами.
Кит была очень современной котэйкой и самкой до кончика хвоста. Галло-скай – только новейшей модели, собственнолапно крашенные когти – это так возбуждает – в порыве страсти выпустить фосфоресцирующие коготки… Киттейя слегка переживала, что когти вырастали длинноватыми. Знакомые шутили, что она кожу дракона проткнуть может. При мысли об этом Киттейю передергивало.
– Добро пожаловать на Марракоолетте! Чудесного отдыха!
Голос из динамиков звучал мило и приветливо. Киттейя потянулась всем телом, грациозно поднялась и двинулась к выходу. Мерзкого вида дракон топтался впереди. Котэйка старалась держаться от него подальше, но толпа подхватила ее и совсем неграциозно распластала по чешуйчатому ужасу.
– Мря-а-а! – придушенно завопила она в спину дракона и вонзила когти куда попало.
– Ррррррррры-ы-ы, – зарычал дракон и, мгновенно повернувшись, клацнул зубами у носа котэйки.
– Осторожнее, мадам! – рявкнул он. Портативный переводчик в ухе скрипнул.
– Я мадемуазель! – взвизгнула Киттейя, вбирая когти, отметив про себя, что кожу дракона она продырявила до крови. Фу, мерзость… срочно вылизать лапы… о нет… аж повело – слизывать кровь совершенно не хотелось. Это мерзко, премерзко, о-мер-зи-тель-но! Она прикрыла глаза и представила себя в чистенькой ванной, отмывающуюся самым ароматным средством.
– Кто ж на такую позарится… – огрызнулся Рогадор. Мадам, мадмуазель… Понятно, что мадмуазель… Хвост тонкий, лапы тонкие, вся тонкая да шерстяная. Ужас, что за уродина… Надо держаться от нее подальше…
«Ууу, уродец, он-то чего приперся на курорт? Неужели подцепить кого решил?» – с издевкой подумала Киттейя, злобно оскалилась, но промолчала.
«Фу, мерзость!» – поморщился про себя Рогадор.
А прелестной драконихи не было – ни там, где проверяли документы, ни там, где встречал милейший гид, ни в мотолете, который доставил их к гостинице. Рогадор уговаривал себя, что дракониха просто прилетела другим рейсом!
Противная котэйка, Кетцль бац 9 , дрыхла на сиденье мотолета. И как она может спать?
9
Кетцль бац 8 – черт побери (драк. яз.);