Эссе об инвестициях, корпоративных финансах и управлении компаниями

Баффетт Уоррен

Наши отложенные налоговые обязательства могли бы составить более 1,1 млрд. долл., если бы мы продали все ценные бумаги по рыночной стоимости на конец года. Были бы тогда отложенные налоговые обязательства в размере 1,1 млрд. долл. равны или хотя бы близки к задолженности в размере 1,1 млрд. долл., подлежащей оплате кредитору в течение 15 дней после окончания года? Очевидно, нет, несмотря на то, что и тот и другой случай одинаково отразились бы на собственном капитале компании, который уменьшился бы на 1,1 млрд. долл.

С другой стороны, справедливо ли считать эти отложенные налоговые обязательства бессмысленной бухгалтерской фикцией лишь потому, что они могут быть покрыты только при продаже значительной части

акций, а делать это никто не собирается? И снова ответ — нет.

С экономической точки зрения отложенные обязательства больше похожи на беспроцентный заём у Министерства финансов США, подлежащий погашению только по нашему выбору (если только Конгресс не решит собирать налоги до получения прибыли). Такой «заём» имеет ещё одну особенность: его можно использовать только для финансирования владения какими-либо особо ценными акциями. Размер такого «займа» неустойчив и может ежедневно меняться в зависимости от рыночных цен и иногда при изменении ставки налогообложения. По сути, такое отложенное налоговое обязательство подобно высокому налогу на передачу, который подлежит уплате, только когда мы переходим с одного актива на другой. Действительно, мы продали некоторые сравнительно небольшие доли в компаниях в 1989 г., за что нам пришлось заплатить налог на передачу в размере 76 млн. долл. с полученного дохода 224 млн. долл.

При существующем законодательстве стиль инвестирования а-ля Рип Ван Винкль, который мы одобряем (в случаях, когда он успешен), имеет одно очень важное преимущество математического характера над другими более сумбурными методиками. Следует подчеркнуть, что мы не выбрали свою стратегию, предпочитая делать долгосрочные инвестиции как раз из-за этой математической стороны вопроса. Разумеется, наш доход после вычета налогов мог быть выше, если бы мы меняли объекты вложений чаще. Много лет назад мы с Чарли именно так и делали.

Теперь же мы предпочитаем постоянство, даже если это сулит несколько меньший доход. Причина проста: мы поняли, что хорошие деловые отношения с партнёрами — большая редкость и доставляют такое удовольствие, что мы не хотим разрушать однажды наработанные связи. Такое решение созревает особенно легко, если мы чувствуем, что эти отношения принесут нам хорошие (но, возможно, не лучшие) финансовые результаты. Учитывая это, мы считаем бессмысленным вместо общения с интересными и достойными восхищения людьми тратить время на тех, кого мы не знаем и чьи человеческие качества оставляют желать лучшего.

Новое правило, касающееся отложенных налоговых обязательств, вступит в силу в 1993 г. Оно избавит нас от дихотомии в бухгалтерском учёте, о которой я рассказывал в прошлых годовых отчётах и которая имеет прямое отношение к начисленным налогам на нереализованный прирост стоимости нашего инвестиционного портфеля. К концу 1992 г. прирост стоимости составлял 7,6 млрд. долл., 6,4 млрд. из них подлежало налогообложению по текущей ставке 34%. На оставшиеся 1,2 млрд. долл. начислялось 28% — фактическая налоговая ставка на момент возникновения этой части прироста стоимости. Согласно новому правилу мы обязаны впредь рассчитывать все отложенные налоговые обязательства по текущей ставке, что нам кажется очень разумным.

В связи с этим нововведением в первом квартале 1993 г. нам предстоит применить ставку 34% ко всему нереализованному приросту стоимости, что приведёт к увеличению отложенных налоговых обязательств и уменьшению собственного капитала на 70 млн. долл. Новое правило повлечёт за собой и другие незначительные изменения в расчёте отложенных налоговых обязательств.

Любые будущие изменения ставки налогообложения будут немедленно отражаться на наших отложенных налоговых обязательствах и соответственно на собственном капитале компании. Это влияние может быть достаточно ощутимым. Тем не менее, самый

важный момент — это налоговая ставка на момент продажи ценных бумаг, когда нереализованный прирост стоимости становится реализованным.

F. Пенсия [82]

Ещё одно значительное изменение в правилах учёта, которое должно вступить в силу 1 января 1993 г., требует от компаний признания приведённой стоимости обязательств при расчёте выплат по медицинскому страхованию после выхода на пенсию. Хотя в GААР и раньше указывалась необходимость учёта пенсий, подлежащих уплате в будущем, не было ни слова о том, чтобы учитывать затраты на выплаты по медицинскому страхованию. Новое правило обяжет многие компании фиксировать крупные задолженности (соответственно и уменьшение собственного капитала компании), а также учитывать гораздо более высокие затраты при подсчёте годовой прибыли.

82

1992.

При поглощении мы с Чарли старались избегать компаний, выплаты по медицинскому страхованию которых были слишком велики. В результате настоящая задолженность Berkshire и будущие выплаты по медицинскому страхованию (несмотря на то что у нас работают десятки тысяч человек) не слишком велики. Должен признать, что и у нас бывали осечки: в 1982 г. я допустил большую ошибку, согласившись на покупку компании, обременённой непомерными обязательствами по медицинскому страхованию после выхода на пенсию. К счастью, та сделка не состоялась по независящим от нас причинам. В отчёте 1982 г. я сказал по этому поводу: «Если бы мы решили приложить графики к этому докладу, описывающие благоприятные начинания прошлого года, он содержал бы один пустой разворот, что служило бы лучшей иллюстрацией той несостоявшейся сделки». И всё-таки я не ожидал, что дела у той компании идут настолько плохо. Появился другой покупатель, вскоре компания разорилась и была закрыта, а тысячи рабочих, которым обещали щедрые выплаты по медицинскому страхованию, остались ни с чем.

В последнее время ни один генеральный директор даже думать не смел вынести на обсуждение совета директоров предложение о том, чтобы их компания гарантировала неограниченные выплаты по медицинскому страхованию после выхода на пенсию, которые имеют место в некоторых компаниях. Генеральному директору не нужно быть медиком по образованию, чтобы знать, что затраты на увеличение продолжительности жизни и хорошее здоровье пенсионеров сильно ударят по финансовому положению страховщика. Тем не менее, многие руководители с упорством, достойным лучшего применения, создают собственный план формирования пенсионного фонда компании, раздавая те же самые обещания и в итоге обрекая акционеров на неминуемое разочарование. В медицинском страховании неопределённые обещания ведут к неопределённым обязательствам, которые в некоторых случаях становятся настолько неподъёмными, что угрожают конкурентоспособности основных отраслей американской промышленности.

Мне видится, что одна из причин такого необдуманного поведения была в том, что по правилам бухгалтерского учёта в течение долгого времени не требовалось в момент начисления учитывать расходы на медицинское страхование после выхода на пенсию. Зато правилами разрешался кассовый метод учёта, что приводило к значительному занижению растущих обязательств. В сущности, отношение как руководства, так и бухгалтеров компании к таким обязательствам можно выразить поговоркой «С глаз долой, из сердца вон». Парадоксально, но некоторые из этих руководителей любят покритиковать Конгресс США за использование кассовой системы в социальном обеспечении или других программах, которые увеличивают размер обязательств в будущем.