Есть такая болезнь - жизнь
Шрифт:
– Она ребенок, которому я могу дать шанс.
– Ты будешь ее всю жизнь лечить?
– Я буду ее любить.
– Дима, чужой ребенок остается чужим, поверь моему опыту, не проверяй на себе. Я Артему стал отцом, когда ему было полтора года, не пять лет как Ксюше. Я знал его мать, я любил их обоих. И что в результате, когда появился тот кто его бросил, кто не вложил в него ни капли души, а просто пришел и сказал, что он родной, то есть биологический, а я никто. То все, абсолютно все, что я делал было перечеркнуто.
– И поэтому Вы изменяете жене?
– Так, не серьезно. Димыч, поживи с мое, и ты поймешь. Алька хорошая, но … слушай, я перед тобой отчитываться должен? Я от семьи не уйду у меня две дочки, родные, чернявые, все в меня. Я сына хочу, но сыновья у старшего брата, а у меня только девочки. И вообще, мы говорим о тебе и о том, что ты хочешь сделать глупость. Ты Ире говорил?
– Нет, мы почти не разговариваем, то некогда, то не о чем.
– Понятно, так ты поговори. Тебе одному все равно ребенка не дадут. Хотите взять, давайте договорюсь, выберем здорового, с нормальной наследственностью.
– Спасибо, за совет, дядя Боря. Так разрешите Ксюшу оставить в отделении?
– Упрямый, весь в папашу. Неделю дам и не дня больше, понял?
– Спасибо.
– Валера, как такое могло случиться? Простейшая операция! Ты понимаешь, что я говорю?
– Да, я все понимаю. Но в морге труп. И его оперировал я. Кто делает вскрытие? Я должен присутствовать.
– Тарас. Я сам не мог, нас обвинят в сговоре. Артур не объективен и мозгов у него маловато. А Тарас знает свое дело.
– Господи, я не понимаю. Все шло нормально, я закончил операцию и все в один миг, ДВС синдром и больного нет. Где текло я не видел. Будет суд, институт возглавишь ты.
– Валера, ты мою позицию знаешь, она не изменилась. Ты с родственниками говорил?
– Да. Они угрожают, и они правы. Анестезиолог еще пострадает.
– Кто работал?
– Влада.
– УУУУУУУУУУУУУУУУУУ!
– Во. Во! у нее ребенок до трех лет, а она давала наркоз в ночную смену. Тоже нам плюс. Да не в этом дело, мужику сороковник, а он умер. Все звони Владе и пошли на вскрытие.
Они с Сергеем спустились в морг, там их уже ждала Влада. В секционный зал вошел Тарас уже в рабочем костюме и фартуке.
– Извините, господа, только что звонила профессор Корецкая, просила без нее не начинать.
Через несколько минут появилась Люба.
– Валера, расскажи ход операции.
Он рассказал, нервничал, но старался держаться.
– Хорошо. Я не строю предположений, хотя догадываюсь в чем дело. Вскрытие покажет. Приступим, молодой человек.
Тарас делал свою работу. Ему задавали множество вопросов, он отвечал, показывал. Вскрытие закончилось.
– Молодой человек, пожалуйста хорошо и тщательно посмотрите поджелудочную железу.
–
– Конечно.
Валера, Сергей и Влада ушли.
– Тарас, можно просто Тарас?
– Конечно.
– Почему Вы выбрали именно эту специальность?
– Не поверите, хотел быть Франкенштейном. Отец умер рано, мне было десять. Мать работала, но зарплата врача в отделении, сами знаете. Я ее практически не видел, а потом прочел книгу и решил, что он не смог, а я смогу. Но это в детстве. А потом стало интересно. Последний, врач, окончательный диагноз. Ну как-то так.
– Хорошо, я зайду завтра. Вы мне покажете стекла.
– Обязательно.
Она хитро с прищуром посмотрела на него и удалилась. Тарас работал, попросил Нелю, остаться после работы, предупредил маму и позвонил Кате.
– Катенька, мы сегодня не увидимся. Прости мерзавца. У меня сложный случай, надо работать. Я и домой сегодня не попаду.
– Я приду к тебе на работу.
– Нет, малыш. Мне надо работать.
Катя положила трубку и расстроилась. Мать с отцом о чем-то громко спорили в кабинете отца. Из своей комнаты вышел Никита.
– Сеструха, что нос повесила? Хочешь я тебя с классным парнем познакомлю?
– Нет, не нужно.
– Серьезно, у него фигура, закачаешься.
– Никита, меня твои качки безмозглые не интересуют.
– Зато, его интересуешь ты и я обещал…
– А ты не оборзел случаем? Кому ты меня обещал?
– Он друг мой, наш шеф от него без ума.
– Ваш шеф вообще без ума, это его анатомическая особенность. Видно либо мышцы, либо ум. Сочетание невозможно. И вообще в твоей помощи я не нуждаюсь.
– Ну и помрешь старой девой.
– У меня есть парень, успокойся.
– Катенок, зайди.
Катя обрадовалась, услышав голос отца.
– Уже иду, папа.
– Иди, иди. Порадуй больного, немощного. Всю жизнь не живет и не умирает. Все только прыгают вокруг. Позор! И за что мне этот подарок?
– Он и твой отец. Помолчал бы.
– Вот дядя Вася, вот кто отец всем нам, всей группе.
– Дурак ты Никита. И не лечишься.
Она вошла в кабинет обняла отца.
– Пошла к малышу, – произнесла Влада и удалилась.
– Катенок, давай поговорим.
– Давай, папуль. Переживаешь?
– За мою девочку очень, но сегодня и за маму.
– А что так?
– Больной умер, сегодня вскрытие было. Виноваты явно врачи, только кто мама или Валера пока не понятно.