Есть такая болезнь - жизнь

Даниленко Жанна

– Катюша, это твой выбор.

– Нет, я замужем, не каждый мужчина согласен иметь жену хирурга.

– Я согласен. Иди к Исакову. Ты больше ничего не хочешь сказать?

– Нет, с Натальей Петровной все в порядке?

– Пойдем на профилактический осмотр. Беги, не пуха ни пера!

– К черту!

Он чмокнула его в щеку и исчезла.

Вечером она встречала мужа горячим ужином.

– Как прошла операция, Катюша?

– Ты знаешь, это какое-то неповторимое чувство. Я сначала нервничала, а потом сосредоточилась и пошло. Эйфория как будто.

– Больной жив?

– Да, конечно. Исаков же оперировал.

–

И что сказал Исаков?

– Поблагодарил за помощь и все. Он все скажет бабуле. Тарас, а мама как?

– В той же поре. Инна Викторовна предлагает ее положить на недельку, прокапать. Я ее почти уговорил. Кстати она уверена, что ты в положении.

– Вроде, нет. Меня тошнило утром, но я думаю, что вчера съела шаурму на улице.

– Последи за собой, и не ешь что попало. Кстати, если ты пойдешь в хирургию, то может, заведем детей сейчас, пока ты студентка. Когда будешь работать, будет сложнее.

– Я подумаю над вашим предложением, Тарас Гаврилович.

====== Часть 135 ======

– Ира, ты собираешься всю оставшуюся жизнь сидеть дома и рыдать?

– Дядя, Федя, неужели вы не понимаете, он предпочел какую-то детдомовскую, вонючую девчонку, собственной жене.- Встряла в разговор Арина.

– Арина, ты со своим ангельским характером своего мужа потеряла и дочери того же желаешь? Дай мне с Ирой поговорить.

– Вы просто свою подругу встретили и снова все для нее. Она святая, кто мы все мелкие рядом?

Дурра ты Арина. Ирке жизнь калечишь.

Федор в возмущении махал руками в воздухе. Затем развернулся и прошел в свою комнату.- вот дурра!!!

Ночью в комнате Федора раздался стук в дверь, затем появилась Ира.

– Вы спите?

– Что хотела, Ирочка?

– Мне бы с дядей Федей поговорить.

– Федя, просыпайся, Ирочка просит.

Наталья растолкала мужа, и он вышел с Ирой на кухню.

– Я сегодня брал на операцию Катю, она хороша! Любе еще не говорил, там другие проблемы. Ира, ты как дальше жить собираешься?

– Не знаю. Я люблю его, не смотря ни на что. Иногда выть хочется от безысходности. Я у врача была, назначили гормоны, дексаметазон, и дюфастон и витамины, и но-шпу. Я хочу этого ребенка, я не знаю, как жить дальше. Мама советует прервать беременность и искать работу. Но это его ребенок и я не могу. Вчера отцу звонила, но он безразличный, только на маму злиться.

– Ира, а полюбить девочку ты не можешь?

– Нет, она отнимает его у меня. Уже отняла. Периодически хочется придти к нему, показать обменную карту и сказать, что он собственного ребенка на чужого променял. А потом не могу. Если приду, то не уйду больше. В ногах валяться буду, чтобы не выгонял. А так унижаться тоже нельзя. Работу искать надо, мне жить не на что.

– Может, стоит унизиться? Может, стоит показать свою зависимость от него? Ведь ему любви и не хватает, твоей любви. А насчет девочки ты не права, она ему не чужая. Он создал ее, дал ей второе рождение. Да привязался, потому, что готов быть отцом, потому, что она зависит от него. Сережа был сиротой, он передал детям, то что чувствовал когда-то.

– Где же сиротой? У него отец есть, и мать была.

– Да вот были и не были одновременно. Я не задумывался сначала. Они вдвоем с Валерой часто в институт прибегали, к Любе. Дома была свекровь и золовка, отношения не складывались, дети предпочитали быть на работе. Володю, отца Сережи я тогда не знал. Он уволился раньше, чем я пришел. А о его матери я не задумывался. Вот привез его Саша в мое дежурство с аппендицитом. Люба на операции,

а я мальчишку взял. Операция простая, но болезненная, страшно ребенку под местной анестезией. Саша с ним. За руку его всю операцию держал, потом на руках в палату отнес. Сережка плачет, маму зовет. Тут Люба прибежала. А мальчик говорит, «мама мне так больно» Мама, понимаешь? А они ему, «потерпи сынок» Назавтра, он мне «мама когда прийдет?» Я спросил Любу. «Я у него мама. А как иначе? Я не осуждаю его родителей, но теперь мы его родители с Сашей. Федя, знаешь, как страшно быть сиротой? Ты счастливый, ты не знаешь. И дай Бог никому не знать. Можно купаться в роскоши, иметь все что угодно, но это все ничто по сравнению с родительской любовью. Так получилось, что любим его мы с Сашей, а значит он наш сын.» Я долго думал тогда. А когда она удочерила Машку, я чуть с ума не сошел. Саша изменял ей громко на глазах всего института. Она не замечала или делала вид, что не замечала. Она умела любить. Я всегда задавался вопросом, достоин ли он такой любви? А потом понял, что если бы она хоть на минуту задумалась об этом, то любить бы уже не смогла. И вопросов бы не было. Она никогда не думала, как выглядит перед ним, она была и все. Ее не волновали пересуды, осуждение, мнение других. И он ценил ее за это. А вот первая жена Валеры, слишком думала о себе. Она нормальная умная женщина, не поняла, что быть женой – это просто любить. А она подавляла его как личность. Семья распалась.

– Мне Даня говорил. Дядя Федя, а что Дима талантливей меня?

– Да. Он самородок. Я же не говорю, что Даня гений, нет, он хороший рядовой хирург, а Дима талант. Что ты делала для развития его таланта? Молчишь? А к ребенку ревнуешь.

– Спасибо, что поговорили со мной.

– Ты перед Любой извинись, покайся, как женщине. Скажи, что чувствуешь. Она подойдет днями, и ты поговори.

– Я попробую. Дядя Федя, люблю я Диму. Верите? Нет? Люблю.

– Иди спать, может еще образуется.

Вечером следующего дня Ира пошла в дом Марины и Сергея. Долго стояла у подъезда, затем позвонила.

Кто?

услышала она голос Марины.

– Марина Александровна, это Ира, мне бы поговорить.

– Поднимайся.

Когда Ира вошла в квартиру она увидела Марину заплаканную и уже одетую на выход.

– Хорошо, что пришла. У Бори жена умерла, Алина. Побудь с Ксюшей, а мы с Оленькой туда, проститься надо. Или не можешь?

– Могу, конечно, побуду.

Она прошла в комнату и села.

– Как дела твои, Ксюша?

– Хорошо, почему все плачут?

– Ты не поймешь, умер очень близкий человек.

– Не пойму. У меня никого нет, кроме дяди Димы. Но он тоже ушел.

– Ты хочешь чтобы у тебя была мама?

– Да. Зачем спрашиваешь?

– А хочешь, я буду твоей мамой?

– Почему ты плачешь?

– А почему ты не отвечаешь?

– Я не знаю, как дядя Дима скажет.

– Давай его вместе попросим.

– Нет, я не стану просить, а если он рассердиться? Дядя Сережа ему говорил про Вас, он рассердился.

– Я тебе не нравлюсь?

– Не знаю. Мне тетя Марина нравится. Но она не решила, будет моей мамой или нет. Я хочу папу Диму и маму Марину, а они говорят, что так не бывает.

– Так правда не бывает, Марина мама Димы. Если она будет твоей мамой, то Дима будет тебе братом, понимаешь?

– Нет. Оля может быть сестрой, а Дима нет, он большой. Сложно все.

– А знаешь, у меня в животе сидит маленький человечек.

– Мальчик?

– Еще не знаю, хочешь, покажу его фотографию?

– Да.