Есть такая болезнь - жизнь
Шрифт:
– Мама не шуми. Познакомься это брат Оли – Дмитрий. Моя мама Полина Абрамовна.
– А кто с Олей?
– Подралась в туалете. Ударилась животом о раковину. Па ее не раздевал, но так на ощупь живот спокойный.
– Там Валера?
– Ага и бабуля.
– Слава богу, хоть маму
– Оля.
Интересно, что Марина с Полиной сразу нашли общий язык и перешли на ты. Причиной резко возникшей любви между ними стал нескрываемый восторг Полины по поводу Оленьки. И самая красивая, и самая умная, и готовит лучше всех, и все что не делает, то самая, самая. И Миша при всех ее назвал невестой. А что еще надо было услышать матери!
К толпе которая собралась у палаты в приемном покое подошел Костя. Зверем глянул в сторону Михаила и спросил, что этот с ней сделал. Ему рассказал Дима. Драка в туалете постепенно обрастала новыми подробностями. Михаил позвонил начальнику охраны и велел просмотреть записи с камер и узнать, кто же был в туалете вместе с Олей. Через пару минут он уже знал ответ, что радости ему не прибавило.
Наконец дверь палаты открылась и появился Валера, все бросились к нему. Правда вопрос был только один.
– Что?
– Ушиб селезенки. Внутреннего кровотечения нет. Оставим до утра. Посмотрим. Марина, ты ей одежду принесла? Или она будет лежать в вечернем платье?
– Я не подумала.
– Извини, информация конфиденциальная. Захочет скажет.
– Какой срок?
– Сережа, перестань. Одежду принеси.
– Свету захватить?
– До утра не надо.
Утром Олю выписали. Михаил забрал ее к себе. Так она сама решила. Живот уже не болел, но она обещала отлежаться несколько дней.
====== Часть 225 ======
– Константин Сергеевич, – Лия вошла в ординаторскую опустив глаза в пол.- Вас директор вызывает.
– Да, спасибо.
Он поднялся в приемную. Секретарша его пригласила сразу. Кроме Валеры в кабинете был еще и отец.
– Проходи, Костя, садись. Про жизнь говорить будем.
Он улыбнулся и сел. “Совсем мальчишка!- подумал Валера,- и как на мать похож! Что же его ожесточило так? Он же добрый был, ласковый такой, можно сказать нежный, а теперь больные жалуются.”
– Я вот, Костя, узнать хотел, ты чего хочешь в жизни?
– Я? Не знаю.
– Я серьезно спрашиваю.
– Я плохо работаю?
– Нет, не плохо, но и не хорошо. Оперируешь хорошо, слов нет, а дальше тебе пациент безразличен. А его вытаскивать надо душевной организацией, сочувствовать, сопереживать, понимаешь?
– А мне кто сочувствует? Может мне тоже внимание и ласка нужна.
– Да Костя, нужна и мне нужна. И я ее получаю, от детей своих, братьев, сестер, мамы, папы, жены. А ты?
– Я? Как-то я не задумывался дядя Валера.
– А может, ты просто не замечаешь людей, которые тебя любят?
– Ну как не замечаю? Что я по вашему маму, папу, сына не замечаю? Олька вон съехала!
– Обидно?
– Да, она хоть и с придурью, но близкая была, родная.
– А она осталась, только нашла
– Думаете не деньги его ей нужны?
– Нет. Видно же. И как он к ней видно. Она для него и жена, ну почти жена и ребенок все в одном лице. А родит, так он ее вообще на руках носить будет. И деньги не причем, ты думаешь, если бы она его не любила, то жила бы с ним ради денег?
– Да, наверно. Почему я не встречал такую девушку, чтобы просто любила?
– А может, ты не хочешь ее заметить или признаться самому себе в ее существовании?
– Вы про Лию?
– ....
– А что я могу ей предложить? Себя с кучей проблем и комплексов? Своего сына? Что? А если и она окажется не тем человеком? Родит, заберет моего ребенка и все, и я опять один? Думаете я перенесу все это снова?
– А если она тот человек? Самый нужный, самый преданный? Ты у нее спрашивал, что ей нужно? Может ей ничего не нужно, кроме надежного человека рядом? Что я мог в свое время предложить Вере? Девушке на двадцать лет моложе меня? Троих почти взрослых детей? Так я предложил и она приняла, и ты знаешь, они ведь ее любят больше родной матери. думаешь, мне было легко? Или Вере было легко? Но мы точно знали, что наше счастье только друг в друге.
– Думаете надо попробовать?
– Да, уверен.
– И Вам не жалко девочку?
– Нет. Я вот такого как ты своей Аське бы желал.
– Ну если Аське! Значит я чего-то стою?
– Костя, ты много стоишь. Только работать надо над собой и тыл иметь, надежный. А ты закрылся в своей скорлупе и выглядывать от туда не желаешь. Ты давно не цыпленок, петух уже.
Когда за Костей закрылась дверь, Валера обратился к другу.
– Серый, ты не сердишься, что я с ним так?
– Нет. Ему встряска нужна, а нас с Маришкой он не слышит. Нет ты прав.
– А что с Олей?
– Она у Михаила. Он приехал забрал ее вещи. Сказал, что еще неделю в институт не пустит. Но сегодня понедельник. я звонил в деканат. Она опоздала, но на занятиях!!!
– Тебе никого не напоминает?
– Ты знаешь, я так рад, что это уже проблема Михаила! Вот веришь, нет? Я дурею от их схожести с Мариной и понимаю, что родит и успокоится.
День у Михаила тянулся медленно. Он мечтал попасть домой. Там была Оля. По крайней мере он был уверен, что она дома. Вчера она плакала, доказывала, что институт пропускать нельзя, что ей с отработками будет гораздо сложнее. Но Михаил сказал свое твердое нет. И она смолчала, только глазами стрельнула недобро. Он бы сам с удовольствием остался с ней дома, но последнее время он слишком мало занимался делами фирмы. А бизнес – женщина капризная. И без соответствующего внимания не может. Оля тоже та еще штучка. Он мечтал уже узаконить отношения с ней и знать, что она его, и он имеет на нее право. Интересно, что еще позавчера он об этом даже не помышлял, откладывая семейную жизнь на потом. Правда, что она должна быть с Олей он уже не сомневался, а вот когда? Потом. Слово замечательное, точной даты не имеет. А вот позавчера он за нее так испугался, что даже мысль отпустить ее куда-нибудь без сопровождения казалась абсурдной. И еще его девочка была беременна. Теперь о ней приходилось беспокоиться вдвойне.