Есть такой фронт
Шрифт:
Якубович — человек с чистой совестью. Ему есть о чем рассказать не только своему сыну. Родился в местечке Хмельник на Винничине. Рос без отца (умер в 1921 году от тифа). Дома часто не было куска хлеба.
Больше всего врезался ему в память Тульчин. Тридцатые годы. В то время он работал на почте. Много внимания уделял общественной деятельности, комсомольской работе. Член секции рабоче-крестьянской инспекции — РКИ, член Тульчинского горсовета, он постоянно принимает участие в работе чрезвычайной комиссии по пересмотру персональных дел осужденных к принудительным работам. Но это не на первом плане… Коллективизация — вот что главное
— Однажды вечером разговаривал по телефону с председателем сельского Совета, — вспоминает Павел Федорович. — Договариваемся созвать завтра на 17 часов сельский сход. Кулакам, наверное, было известно, о чем там будет идти речь. Конечно, о хлебосдаче. На второй день приезжаю на велосипеде в село, но вместо схода попадаю на похороны председателя сельсовета. Зверски убили его мироеды…
Учеба в институте связи. Армия. Младший сержант. Снова учеба, И наконец — офицер.
В 1939 году Якубович принимает участие в освобождении Западной Украины. Потом Великая Отечественная война. Фронт, подполье, специальный партизанский отряд в Словакии.
На каком бы посту Якубович ни находился, он всегда глубоко верил в правоту своего дела. И эту веру прививал тем людям, которыми ему приходилось руководить в дни тяжелых испытаний.
Характерный случай. В первых числах марта 1945 года войска Советской Армии, преодолевая упорное сопротивление врага, с тяжелыми боями продвигались вперед. Понимая, что приближается роковой конец, фашисты в районе Сельницы начали сооружать опорные узлы, фортификационные линии. Эсэсовский гауптман, который руководил этими работами, отличался особой жестокостью. Ежедневно из Сельницы и окружающих сел он сгонял сотни мужчин и женщин, принуждал их работать с раннего утра и до поздней ночи. Партизаны решили помешать фашистам, хотя понимали, что это связано с большим для них риском.
Разведчики Владимир Титов и Людо Гайдаш рано утром вместе с крестьянами ушли в Сельницу рыть окопы. Вскоре сюда явился гауптман в сопровождении ефрейтора. На глазах многих сотен крестьян партизаны уничтожили оккупантов, а всех мужчин и женщин отправили домой. Позднее гитлеровцы уже не осмеливались продолжать оборонные работы.
Десятки боевых операций в горах Словакии провел отряд «Львовяне». И за их успех надо благодарить советского чекиста Павла Якубовича, который воспитал возглавляемый им коллектив, завоевал симпатии словацкого населения, оказывавшего советским разведчикам всестороннюю помощь.
Свидетельством таких симпатий могут быть многочисленные встречи бывшего майора Игоря (теперь работника Львовского областного управления сельского хозяйства) с населением тех районов Чехословацкой Социалистической Республики, где действовали «Львовяне». Такие встречи происходили в 1945, 1956 и в 1964 годах.
Больше всего запомнилась встреча в селе Зазриве, где отряд начинал свою деятельность. Якубович приехал сюда с секретарем Дольно-Кубинского райкома партии. Сельский клуб переполнен, почти у половины присутствующих на груди — красные банты и юбилейные партизанские медали. Когда Якубович поднялся из-за стола президиума и произнес: «Здравствуйте, старые друзья», в зале все поднялись с мест, раздался гром аплодисментов, возгласы в честь нерушимой дружбы двух братских народов.
Радостно встречали дорогих гостей и жители села Просек. Вместить всех желающих в клубе не было возможности, и митинг дружбы состоялся под открытым небом.
Не узнать теперь Словакии. Некогда бедная аграрная область, она преобразилась в край высокоразвитой лесной промышленности, тяжелой индустрии. И очень хорошо, что люди понимают, кого за все это благодарить.
— Вас, дорогие советские друзья! — говорят они. — Ваших бесстрашных людей, которые в тяжелые годы второй мировой войны не жалели для нас ни сил, ни здоровья, самого дорогого — жизни. Честь и слава вам! Дружба — навеки!
СЕМЕН ДРАНОB
ВО ИМЯ ЖИЗНИ
Тучи заволокли небо, и сразу стало сумеречно. Внезапно наступившая мгла и разразившийся грозовой дождь, однако, не остановили Лабузова, он настойчиво шел к цели. Вот уже на окраине вырисовался силуэт разыскиваемого одноэтажного, покрытого красной черепицей, домика. Втроем незаметно подошли, притаились. Стук в дверь всполошил хозяев дома. Шумно распахнулось окно, и в ту же минуту из него стремительно выпрыгнул человек. Но именно здесь его подстерегали. Схватка была короткой.
Из крепких рук Лабузова неизвестному не удалось ускользнуть.
— Отпусти, слышишь?! Тебе же будет лучше, а иначе пожалеешь! — брызжа слюной, сиплым голосом грозился бандит.
Вместо ответа Лабузов крепче скрутил рецидивисту руки и без особых приключений доставил задержанного в милицию.
Так прошла первая боевая операция комсомольца Михаила Лабузова, на которую он пошел добровольно. И как-то сразу проявились черты характера молодого человека с проникновенными темными глазами: смелость, решительность, бесстрашие.
— Дрейфил? — спросил у Михаила дежурный на участке, пожилой старшина с маленькими черными усами, когда он явился к нему.
— Нет, — уверенно ответил комсомолец и тут же добавил: — Но, признаться, без привычки…
Старшина перебил Лабузова и подбодрил новичка: «Привыкнешь!..»
Это слово Михаил впервые услышал в ту пору, когда он юнцом стоял с котомкой в руках и широко открытыми глазами с надеждой смотрел на мастера цеха. Тринадцатилетним подростком пришел он на завод, на котором многие годы работал его отец, Василий Иванович. Умер отец в 1921 году. Тогда в семье из четырех человек Михаил был самый старший, и именно ему предстояло заменить отца.
— Трудновато тебе будет, Мишутка, — ласково говорил мастер, — да и ремеслу ты никакому не обученный…
Михаил стоял как вкопанный, не шелохнулся. Всем своим видом он давал понять, что отказать ему нельзя. И, вглядываясь в Лабузова-младшего, мастер, наконец, с сочувствием произнес:
— Так вот, Мишутка, — покрутил он пальцами правой руки посеребрившийся ус, — раз у тебя еще нет определенного ремесла, могу пристроить рассыльным в железнодорожном цехе. — Помолчал. — Конечно, работка не очень заманчивая, но что поделаешь! Привыкнешь! А там, смотри, может, и к делу пристроишься. Твой отец ведь тоже не сразу литейщиком стал! — Снова помолчал. — Ну, как?