Есть такой фронт
Шрифт:
Так было покончено еще с одной бандой на Львовщине.
Петр Глебович, как мог, успокаивал семью Мартынюков. Перевязали раненых, отправили их на подводе в районную больницу. В отдалении из-за углов поглядывали крестьяне, но подходить к догоравшей хате не решались.
…Жизнь Бродовского района постепенно нормализовалась. Начали работать школы, клубы, в селах создавались инициативные группы, которые должны стать основой будущих колхозов. Новое властно входило в свои права, и этого течения не могли остановить бандиты, которые из шкуры лезли, чтобы преградить ему дорогу.
За новую жизнь чекисты самоотверженно боролись вместе с сельскими активистами, которые тоже нередко принимали участие в вооруженных операциях.
С каждым днем у Петра Глебовича разрастался круг друзей в Бродовском районе. Они не раз оказывали ему помощь, шли в отряды самоохраны, в «ястребки». Чекист накапливал опыт оперативной работы, активно помогал в налаживании новой жизни.
Вскоре Худяков за самоотверженный ратный труд был повышен в звании и по службе. Потом был назначен начальником Олесского райотдела. К этому времени крестьяне здесь уже начали вступать в колхозы, делались первые шаги коллективного хозяйствования.
Лето 1948 года выдалось теплое, но сыроватое, часто выпадали дожди. Крестьяне села Опак собирали коллективный урожай. В амбары свозили общественный хлеб. На страже колхозного добра стояли сельские комсомольцы. Казалось, ничто не предвещало беды. Однако в одну из августовских ночей над селом заполыхало зловещее пламя. Горел колхозный ток с необмолоченным хлебом. Вскоре огонь перебросился на колхозный амбар, где хранился фураж. А в разных концах села вдруг пламя пожаров охватило несколько домов сельских активистов. В ночной тишине языки огня бросались в поднебесье, огонь стонал, грозно ревел, швырял вверх клубы догоравшей соломы, стрелял залпами искр…
Советская власть материально помогла опаковцам. Решением облисполкома крестьянам выделили некоторое количество зерна, скота, строительный материал, одежду. А чекистов беспокоило: кто же мог осуществить такую крупную и наглую диверсию против целого села?
Вскоре в Опаках стали поговаривать, что поджог совершила банда «боевика» Бескида. Петр Глебович проверил сигналы и убедился в этом лично. И снова наступили беспокойные, тревожные дни и ночи. Чекист дневал и ночевал здесь. Проверял и уточнял все звенья происшествия. Советовался с комсомольцами, сельскими активистами. Бандиты не должны остаться безнаказанными. Но как уничтожить банду? Этого хотели и крестьяне, они стремились помочь чекисту. Комсомолец Зиновий Левицкий пообещал Худякову найти следы поджигателей.
Парень вдоль и поперек измерил лесные заросли, но все напрасно. Однажды в лесу заметил следы серны. Пригляделся к ним. Они выглядели чрезмерно глубокими, развороченными. «Неужели это шла серна?» И сразу же отбрасывал навязчивую мысль. Вдруг следы исчезли, а дальше вместо них появились крупные отпечатки мужской обуви. Насторожился. На ветках толстого бука увидел ходули. На концах их были приделаны копыта. Зиновий быстро пошел по направлению ближней дороги, обламывая за собой по пути кончики веток деревьев и кустарников, чтобы запомнить, где обнаружены следы. К полудню он уже докладывал обо всем Петру Глебовичу.
Немедленно была объявлена тревога. Состоялось оперативное совещание, а через полчаса Худяков с оперативной группой шел по следам «серны». Вышли на холм, поросший кустарником. Вдруг солдат, шедший впереди, заметил двух бандитов. Они стояли около открытого бункера и о чем-то разговаривали. Бандиты заметили чекистов.
Когда банда была полностью уничтожена, Худяков с группой чекистов спустился в бункер. Здесь они нашли запасы консервов, бочку соленого сала, мяса, несколько мешков муки, сухари, хлеб. Тут же был склад одежды, обуви, большие суммы денег. В нише хранились списки активистов сел района, партийного актива области. На полках стояли брезентовые сумки, набитые антисоветскими листовками.
Зиновий поделился вслух мыслями: «С сегодняшнего дня из этого убежища горе к людям больше не придет».
Петр Глебович возвращался домой. На душе было радостно от сознания того, что выполнен долг солдата, что он сделал большую услугу людям. Теперь они могут жить и работать без страха. Но вот вспомнил он пережитое горе, и лицо его вновь нахмурилось. Не удалось тогда уберечь от бандитов первого секретаря Олесского райкома партии С. Д. Кухаренко.
Было лето 1947 года. Секретарь на газике с шофером направился к хутору Павлики. Слегка покачивалась на ветру цветущая рожь. И наверное Кухаренко думал тогда о хлеборобах, уборке урожая, завтрашнем дне района. Но выстрелы бандитских автоматов оборвали раздумья. Все покрылось темной мглой… Когда к секретарскому газику подъехал Петр Глебович, было уже поздно. Кухаренко лежал возле машины мертвым. В его застывших глазах отражалось голубое небо. В груди торчала рукоять кинжала. На запыленных лепестках спорыша застыли темные пятна крови…
Чекист Худяков всегда глубоко сознавал важность и ответственность того поста, на который поставил его народ. Выполняя самые рискованные и важные задания, он не думал о себе, о своей жизни, потому что ему поручила партия постоянно стоять на страже безопасности народа, любимой Родины.
Затем Петра Глебовича переводят в Городокский район, где он выполнял долг чекиста до ухода в запас. Свершенные им добрые дела оставили достойный след в людской памяти. В личном деле Петра Глебовича в графе наград и поощрений значатся ордена Отечественной войны первой степени, «Знак Почета», две медали, благодарности Комитета государственной безопасности. Каждая из наград — свидетельство больших заслуг человека-коммуниста, чекиста, жизненной формулой которого было и есть: человеческое — людям!
ВЛАДИМИР ОЛЬШАНСКИЙ
ОТРЯД УХОДИТ НА ЗАПАД
Их было четверо. В конце 1943 года они прибыли в Киев и готовились к выброске в тыл врага.
Зима выдалась на редкость мягкой. Почти беспрерывно сыпал мокрый снег, стояли густые молочные туманы. Переброска группы через линию фронта откладывалась.
Василий Андреевич, начальник оперативно-разведывательной группы, одетый в новенькую военную форму с погонами капитана, частенько заходил в управление. Там его приветливо встречали, но всякий раз отвечали одно и то же: нелетная погода.
Приближался Новый год. Погода не менялась, аэродромы были закрыты. Василий Андреевич начал подумывать о других способах переброски, строил различные планы, но говорить о них своим товарищам не решался. Однажды он высказал в управлении предложение — перейти линию фронта на спокойном участке, влиться в один из партизанских отрядов и вместе с ним двигаться на запад. Его поддержали. И второго января сорок четвертого года недалеко от Коростеня группа с помощью армейских разведчиков благополучно перешла линию фронта и в тот же день у станции Рудня Радовельская, что между Коростенем и Олевском, была встречена партизанами из отряда И. И. Шитова. А ночью в Киеве приняли первую радиограмму. После расшифровки сотрудник разведуправления ее аккуратно подшил в тоненькую папку, на внешней стороне которой было написано одно слово: «Унитарцы».