Есть время жить
Шрифт:
— Москва — не мой город, не прижился. — Я повел плечами. — Ты мне кости чуть не сломал, медведь здоровый! Как сам-то, как Ромашка [10] твоя, дети? Я слышал, ты в Афгане вроде служил, вернулся?
— Оттарабанил там три «миса» и обратно, — на его физиономии расплылась широкая улыбка. — Прикинь, идем, никого не трогаем, а тут вы!
Ну, про «никого не трогаем» он наверняка приврал. Поди, стреляли во все, что движется.
С Миндаугасом Купрявичусом мы познакомились давно, году эдак в девяносто четвертом, когда я, отслужив положенный год, остался на сверхсрочную, а он попал в нашу роту свежеиспеченным лейтенантом, с одной звездой [11] и горящими энергией глазами. Черноволосый и кареглазый, высокого роста, он больше походил на южанина, чем на чистокровного литовца. Мы быстро подружились и почти год тянули армейскую лямку вместе. Потом его перевели в другой батальон,
10
Ромашка, Ramune — женское имя.
11
Лейтенант с одной звездой — в Литве у лейтенанта только одна звезда.
Сунулись и в наш батальон, где дежурный, недолго думая и зная наш характер, посоветовал обратиться «к этим двум, они объяснят». Вербовщик (кстати, по документам он оказался русским) сдуру и обратился. Немного ошалев от предложения, мы его долго, можно сказать, с огоньком, били, неосмотрительно устроив экзекуцию рядом с расположением части, где нас и замела военная полиция. Про вербовку доказать ничего не удалось, нас обвинили в банальной драке, и дело закончилось клизмой с патефонными иголками и потерянными звездами.
Устроившись на капоте джипа, мы закурили и начали делиться невеселыми новостями.
— Прикинь, прошло всего четыре дня! Четыре! Потом, прикинь, мне понятно стало, что всем на всех насрать, каждый за себя. — Миндаугас устало потер глаза и полез за следующей сигаретой. — Ты, Робби, прикинь — начальство закрылось в учебке, гражданских побоку и сами мародерствовать начали, магазины в округе потрошить и склады. На патрулирование ездить перестали, даже патронов нам не выдавали — мол, мало осталось. А сами выдвинули две роты в Гирайте и захватили патронный завод, там теперь постоянно около роты охраны находится. Сидят, словно ждут чего-то. Хотя есть у меня одна идея, чего эти суки ждут, но об этом после расскажу, при встрече. Я парням эту темку рассказал, они чуть с катушек не сорвались, еле удержал. В общем, запаслись малеха боеприпасами, ночью по-тихому сдернули, сейчас двумя пятерками работаем. Одна пятерка на временной базе, семьи охраняет, второй группой город чистим, людей вытаскиваем по возможности. Но живых мало осталось; такое чувство, что все рванули по деревням. Или сдохли, в эту нечисть обратившись. Наш полковник, ыфиш кырд [12] , вчера на связь вышел. Прикинь, обещал нас поймать и расстрелять к черту, как дезертиров. Пусть попробует, у меня ребята с опытом. А вы чем занимаетесь, может, к нам?
12
грязная обезьяна (арабск.).
— Нет, Минде, извини. — Я спрыгнул с джипа и осмотрелся. — С радостью, но мне еще семью вытаскивать, они на Украине застряли.
— Один? — Миндаугас удивленно поднял брови. — В одиночку точно не доедешь.
— С другом. — Я кивнул на Айвара. — Тут малость разберемся и поедем. Машину надо присмотреть, запасы кой-какие сделать, сам понимаешь. Через пару дней окопаюсь у себя на даче, помнишь, где она? Если что, заезжай, будем рады.
— Лады, Робби, куллюна фи йад-алла [13] , тогда держи пять, рад, что ты жив. Мы сейчас временно без постоянной базы, чтобы особо не светиться, но, думаю, что вскоре что-нибудь найдем. Когда серьезно окопаемся, оставлю тебе весточку. К примеру, вон в ту будку, — кивнул он на распределительный щиток светофора, — рисалю [14] закину. Да и жена с Робертой будут рады.
13
все мы в руках Аллаха (арабск.).
14
письмо (арабск.).
— С кем?
— С Робертой, дочкой моей. Думаешь, я свое слово забыл? — Миндаугас ухмыльнулся. — Ни черта подобного, хорошо помню.
— Ну ты даешь, Миндаугас!
— А ты думал…
Помяли мы друг друга напоследок и разбежались. Мы с Айваром поехали дальше, а ребята, привычно рассыпавшись в патрульный порядок, продолжили чистить город. Свой город.
— Я не знал, что у тебя крестница есть. А что за слово он тебе дал, — спросил Айвар, когда мы отъехали, — и по какому поводу?
— Да
На город было страшно смотреть. Я любил Каунас. За зелень дворов, улиц и парков, тишину аллей Дубовой рощи, строгую красоту Старого города и Сантаку. Здесь родился, рос и взрослел. Мы ехали по улицам, по которым когда-то бегали на свидания к девушкам, в университет, гуляли с гитарой за полночь и мечтали… Сейчас сюда пришла смерть. Чем ближе мы подъезжали к центру, тем чаще встречались ковылявшие по улицам зомби. В районе перекрестков громоздились брошенные машины, часть из них горела. Дома на проспекте Саванорю зияли выбитыми окнами, из них вывешивались какие-то тряпки. Несколько высотных домов выгорели почти дотла — тушить возникающие в городе пожары было уже некому. Что стало с людьми, жившими здесь, даже страшно было представить; а ведь среди них наверняка были одинокие старики, прикованные к постели больные… Заранее обреченные люди. Причем их смерть началась еще раньше, до начала Апокалипсиса. Грошовые пенсии, которые больше напоминали подачку; высокие цены на коммунальные услуги и лекарства. Ненужные люди… Вслушайтесь, как звучит.
Кое-где уже чувствовался запах разлагавшихся тел, в таких местах было особенно много нежити. На перекрестке у Комбината слепых мы увидели женщину-зомби, которая, устроившись у перевернутой детской коляски, жадно рвала на части маленькое тело. Метрах в пяти от нее шатался еще один мертвяк — мужчина в джинсовой куртке. Когда он пытался подойти к коляске, женщина поднимала голову и, видимо, рычала, защищая свою жуткую добычу.
Подъехав ближе, увидели полицейскую машину, зажатую между троллейбусом и дорожным ограждением; внутри, на месте водителя, кто-то двигался, словно пытался вырваться наружу. Мы выехали на тротуар и остановились.
— Зомби, — сказал я. — Проверить бы его. В машине должна быть рация, в кобуре — Глок-17. Дорожную полицию первой перевооружили. Жаль, что он не из спецроты — заполучили бы тебе еще тактическую кобуру на бедро. Плюс в багажнике может быть бронежилет, но это вряд ли.
— А какие у дорожной полиции кобуры? Кстати, чтобы его проверить, надо тетку валить. Тьфу, гадость какая! — Айвар посмотрел в ее сторону. — Ребенка жрет! Причем не факт, что чужого, может быть, и своего…
— А чему ты удивляешься? Это же зомби, в конце концов. Да и люди изредка поступают не лучше… Забыл, как в начале прошлой зимы нашли несколько младенцев, выброшенных на помойку? Им же, сучкам, даже до «окна жизни» [15] было лень дойти! И мирное время было, не то что сейчас! А кобура у него поясная; если с твоим жилетом использовать, будет немного неудобно — высоковато. В общем, я открываю заднее окно, ты стреляешь тетку и зомби рядом с ней, выходим, чистим мента, осматриваемся. Если еще нежить не подтянется, то проверяем машину. Готов?
15
«Окно жизни» — окно в родильных домах, куда кладут подкидышей.
Тетку завалили удачно. Расстояние было небольшим, и голову ей разнесли первым выстрелом; все-таки дробовик на таких расстояниях — прекрасная вещь. Следом за ней дернулся зомби в джинсе, но, получив заряд картечи в колено, свалился на землю. Вторым выстрелом его упокоили навсегда — без головы не ходят. Полицейского застрелили через лобовое стекло. Сначала Айвар выстрелил из дробовика, чтобы разбить стекло, потом я двумя выстрелами добил из глока. Сменил магазин. Блин, надо отучаться от спортивной перезарядки, надоело нагибаться каждый раз. Осмотрелся. Метрах в ста ковыляли еще несколько мертвецов. Успеем…
Двери машины были заблокированы: с одной стороны их зажал троллейбус, с другой — мешала решетка ограждения. Пришлось побороть брезгливость от соседства с несвежим трупом и забираться через разбитое стекло. Причем эта зараза, Айвар, стоял и усмехался — с его габаритами он туда бы точно не пролез. Вонь в машине была такая, что осматривать салон я решился только в надежде на пистолет. Кстати, от зомби ощутимо несло ацетоном. Хм, интересно! Глок нашелся под сиденьем, вставший на 33 и с пустым магазином. Второго магазина в паучере на поясе не было. И почему полицейский в машине один, куда его напарник подевался? Поразмыслив, решили, что стрелял он, скорее всего, в тех, кто его покусал. Причем напавший был не один и навалились они не толпой, раз магазин сменить успел. Потом, уже раненный, пытался добраться до клиники медицинского университета, судя по направлению, но не доехал. Да и толку от его спешки к врачам? Это же целый лечебный комплекс, там одних больных в стационаре тысячи две; даже представить страшно, что там творилось! Зомби-центр, а не клиника! Со стационарной рацией тоже не повезло — этот придурок просто разрядил в нее остаток магазина. Со злости? Запросил помощь, а его списали — мол, не рыпайся, коллега, а спокойно, без паники ползи на кладбище? А вот на жилете у него — да, рация нашлась. Motorola MTS-2000-1. Правда, разряженная, но ничего, найдем для нее зарядку, если повезет. Багажник пуст, но найденный пистолет — это большая удача. Айвар, тот вообще радовался, как ребенок.