Эстафета разума (сборник)
Шрифт:
— Да-да, вы совершенно правы, дорогой капитан, и вам, и мне приходится торопиться. Столько дел ждет нас. Я велел отключить все экраны на время нашей беседы. Иначе нас уже давно прервали бы. Я был бесконечно рад познакомиться с вами. Заходите ко мне когда угодно. Я, правда, исчезну на несколько дней, но потом — в любое время.
— Но я… — снова начал Рут.
— О делах потом. Куда нам торопиться? Отдыхайте! Знакомьтесь с Землей. Здесь ведь не все, как было при вашем отъезде. Вот и привыкайте… Желаю вам приятных развлечений.
Он настойчиво подталкивал
— Я все-таки хотел бы знать, — сказал Рут, — на что могу рассчитывать в дальнейшем. И когда я должен вернуться на службу? Я не собираюсь…
Полковник не дал ему кончить:
— Разумеется, разумеется… Мы тут посоветуемся и подберем что-нибудь достойное вас. А пока отдыхайте, только отдыхайте… Ну-с, до встречи, надеюсь, скорой…
Они уже были возле дверей.
Выходя, Рут еще раз бросил взгляд на свой портрет, теперь ему показалось, что внизу под изображением тоже чернеют две даты.
Недоумевающий и раздосадованный, Рут вышел на улицу из сверкающего стеклом, титаном и полированным камнем «Дворца космонавтики» — так называли пилоты Управление космическими полетами. В ушах еще звучал голос полковника…
Ну и тип! Откуда такие берутся в Управлении? Интересно, где он летал и летал ли вообще?.. А ведь звание полковника астронавтики ко многому обязывало… Может, просто обюрократился, сидя в кресле вице-директора? С некоторыми это происходит быстро. Первый капитан-наставник Рута — старый космический волк Бьерн — еще сорок лет назад твердил, что чиновников Управления надо менять два раза в год. Портрет Бьерна не висел в кабинете вице-директора, а ведь Бьерн в свое время был знаменитым пилотом — он первый проложил опаснейшие космические трассы в пояс астероидов и дальше, к большим планетам.
А что за странная история с его собственным портретом?.. Эта вторая дата… Или ему только почудилось? Рут теперь жалел, что чувство неловкости помешало ему подойти к своему портрету и убедиться точно. Интересно, как повел бы себя в этом случае полковник? Тоже обратил бы все в шутку?.. Говорить о дальнейшей службе Рута он определенно не хотел, несмотря на то что такой разговор с глазу на глаз ни к чему не обязывал. Непонятно, снова многое непонятно… Единственное, чего он добился своим визитом в Управление, — выяснил, что еще не все от него отступились…
Тут Рут спохватился, что шагает куда-то, не задумываясь о направлении. На ближайшем перекрестке он огляделся. Нет, интуиция пилота и на этот раз не подвела его. Гигантская башня «Парадиза» маячила невдалеке в просвете одной из улиц.
Рут повернул к «Парадизу». Неожиданно пришлось остановиться. Толпа запрудила тротуар. Люди стояли молча, окружив что-то. Рут попытался заглянуть поверх плеч и голов, но ничего не увидел. Человек, которого он нечаянно толкнул, обернулся и проворчал:
— Ничего особенного. Опять выбросился один, — и указал на открытое окно в одном из верхних этажей.
— Выбросился, как же! — негромко сказала какая-то женщина. — Выбросили…
Заметив
Невдалеке послышалась сирена полицейской машины, и толпа шарахнулась в сторону, увлекая за собой Рута. Все это удивительно напоминало случившееся вчера…
Чтобы миновать скопление людей на тротуаре, Рут зашел в большой универсальный магазин. Проходя вдоль отделов в первом этаже, он заметил, что одна из зеркальных витрин снаружи забрызгана чем-то темным: как раз в этом месте виднелись головы столпившихся людей и голубая крыша полицейской машины. Посетители, заполнившие магазин, были заняты своими делами. На инцидент у входа никто не обращал внимания. Такие происшествия, видимо, не являлись здесь редкостью…
У второго выхода из магазина Рут увидел отдел, где продавалось оружие. В этом отделе посетителей было немного. Рут подошел и стал осматривать витрины, где были выставлены пистолеты различных систем, револьверы, карабины, охотничьи ножи, кинжалы, перчатки с металлическими шипами и множество самого разнообразного старинного оружия, вероятно рассчитанного на вкусы коллекционеров.
Пожилой продавец с лицом средневекового странствующего рыцаря — аскетически запавшие щеки, тонкий с горбинкой нос, седые усы, бородка клинышком — подошел и приветствовал Рута вежливым поклоном:
— Сеньору что-нибудь угодно?
И обращение, и акцент указывали на иностранца. «Первый иностранец, встреченный после возвращения, — отметил про себя Рут. — Раньше их было гораздо больше»… Вслух он сказал:
— Еще не решил… Может, и возьму что-нибудь интересное…
— Старинные вещи у нас здесь…
Рут еще раз прошелся вдоль витрин антиквариата.
— Вот не угодно ли, алебарда эпохи Карла Великого, а это, — продавец с ликом странствующего рыцаря указал в угол одной из витрин, — топор лондонского палача. Семнадцатый век. Превосходная вещь. А это…
Внимание Рута привлекла трость из полированного дерева с изогнутой костяной рукоятью. Дерево было инкрустировано тончайшим металлическим узором.
— А она почему здесь?
— О-о! — лик «странствующего рыцаря» просветлел. — Узнаю знатока. Это великолепная вещь, сеньор. Эпоха Наполеона. Девятнадцатый век. Внутри — рапира. На клинке — монограмма N с короной. Не смею утверждать, но не исключено, что эта трость принадлежала самому Наполеону. Между прочим, он был императором Франции.
— Слышал, — кивнул Рут. — Разрешите взглянуть.
«Странствующий рыцарь» открыл витрину и вынул трость. Едва заметный поворот рукоятки — и перед глазами Рута сверкнуло длинное синеватое лезвие, тонкое, как жало змеи, и, по-видимому, не менее опасное.
— Вот монограмма, — «рыцарь» указал на основание трехгранного клинка; потом он с силой оперся о клинок. Лезвие согнулось дугой и со свистом распрямилось.
— Пожалуй, возьму эту игрушку, — решил Рут.
— И не пожалеете… Не угодно ли еще что-нибудь?
— Нет… А впрочем, я, может быть, купил бы еще хороший автоматический пистолет.