Эстафета
Шрифт:
Оставив своего юного подопечного наслаждаться любимой вкуснятиной, он решил опять посетить небезучастного, к остальным жильцам дома, соседа. Может, удастся пристроить котёнка к нему.
– Ещё раз прошу прощения за беспокойство! Там, как выяснилось, у погибшего живёт котёнок, совсем крошечный, не знаю даже, сколько ему…месяца два-три, не больше. Если бы вы смогли его приютить, то было бы просто здорово! Как близких найдём, – заберут, я думаю. А пока, не знаю, куда его деть! – он, в который раз, перейдя лестничную площадку, обратился
– Котёнок? У Сергея Ивановича? Очень странно…Если только он недавно завёл! Никого ведь не было, никогда! – тот, всем своим видом показывал, что словам следователя верит с трудом.
– Да он малютка совсем! Сергей Иванович и не выводил его никуда из-за возраста! Поэтому и не видели! А так он симпатяга просто! И тихий, незаметный! Хлопот с ним минимум! – включился следовательский фирменный стиль – ошеломить оппонента аргументами и доводами, подводя его к необходимому признанию.
Но этот оппонент оказался «крепким орешком». Посокрушавшись, весьма искренне, на невозможность помочь, сославшись на собаку, он твёрдым образом отказался, посоветовав или пройтись по другим жильцам, или обратиться в приют для животных.
«Действительно, отвезти тебя в приют что ли?» – он, вернувшись в квартиру, обнаружил котёнка всё там же, на кухне. Насытившись, тот, доверчиво и жалобно смотрел на следователя, как будто чувствовал, что решается его участь. Миска опять была пуста. Он присел рядом с котёнком – «У тебя всегда такой хороший аппетит? Или очень любишь молоко?» – плавным, чтобы не спугнуть, движением протянув руку, он аккуратно погладил его по голове. Последовавшее за этим громкое, довольное мурчанье, – когда внутри у кошки раздаётся хрумкающий, невероятно приятный для слуха, звук, решило всё дело – «поживёшь немного у меня, никто против не будет, я живу один». Позже, выходя из парадной, он бережно, стараясь сильно не трясти, держал в руках коробку из под обуви, найденную в кладовке. Портфель, прижатый локтем, поместился у него подмышкой. Забрать из холодильника молоко, рук уже не хватило.
Дома он выпустил узника на свободу и, открыв двери в туалет, в ванную комнату и кухню, предоставил тому возможность знакомиться с новым местом обитания. Квартира у него была небольшая, по странному совпадению тоже однокомнатная, как и та, из которой они только что приехали. Из мебели ничего лишнего, – ничего, что не заключало бы в себе какой-либо функционал. Никаких старомодных бюро, никаких допотопных сервантов. Спал он, правда, на похожем раздвижном диване. Но на этом все сравнения заканчивались – ломаных вещей, принципиально, в доме не держал, а за чистотой и порядком следил пунктуально. Семейная жизнь его, по трагическим обстоятельствам, закончилась рано – он был женат, но жена, много лет назад, погибла в авиакатастрофе. История была резонансная, много было тогда сломано копий во время поиска виновных. С тех пор он так никого и не нашёл, не встретил ту, которая смогла бы, хоть отчасти, заменить погибшую супругу. Поначалу
Он вынул из сушилки два блюдечка и поставил их на пол, тоже под раковину – пусть его гость чувствует себя как дома. Молоко он покупал редко, вот и сейчас ему пришлось бежать в магазин через дорогу. Там он слегка запутался – какой жирности нужно молоко для кошки в таком возрасте? С кормом было проще, взял для котят до 3х месяцев. Вернувшись, он наполнил блюдце до самых краёв, а в другое выдавил весь пакетик – нужно было отправляться на работу: он подозревал, что его уже заждались, а как скоро он сегодня закончит – неизвестно.
В управлении для него уже была подготовлена информационная записка о бывшем сотруднике МВД – он поразился такой оперативности. Очевидно, без начальственной руки не обошлось! Данных на погибшего набралось немного. Не женат, бездетный. Четыре года как на пенсии – уволился сразу, как подошёл необходимый возраст. Каких-то героических историй за ним замечено не было. Рядовой, честный служака. Стандартный запрос, в банки и судебным приставам, ни долгов, ни кредитов не выявил. По этому направлению всё было чисто, мотивы самоубийства не прослеживались. Версия про алкоголизм, которую он отмёл ещё утром, также не подтверждалась – в профильных учреждениях на учёте не состоял. Жил действительно спокойно – ни на него, ни от него, по адресу проживания ни одной жалобы зарегистрировано не было. Что все эти знания давали для расследования? Почти ничего! Зацепиться было не за что.
Вдруг, словно где-то там, в большом кабинете, почувствовали его колебания, раздался звонок.
– Смотрю ты уже на месте. Ну, докладывай, что там по нашему суициднику? Какие версии? – начальник управления считал, что здороваться, при разговоре по телефону, с подчинёнными вовсе необязательно. И в своей излюбленной манере, сразу брал быка за рога.
Конец ознакомительного фрагмента.