Естественное убийство – 3. Виноватые
Шрифт:
Было уже два часа ночи, когда Всеволод Алексеевич позвонил в квартиру Маргариты Павловны.
– Извините, что я так поздно, но у меня к вам неотложный разговор.
– Я не сплю, Всеволод Алексеевич. Бессонница. К тому же завтра Васины похороны. Заходите. Тем более что я тоже хотела с вами поговорить…
На похоронах и поминках было очень много людей. Это в мегаполисах на похороны дай бог родня явится или соседи по лестничной клетке и офисному заточению. А в маленьких городках все друг друга знают.
Полковник Шекерханов пил то с теми, то с этими – за упокой души покойного, но не пьянел и только всё больше хмурился.
– Чую, Всеволод Алексеевич, толку не будет от наших оперативно-розыскных. Но одна маленькая зацепочка есть. – Шекерханов перешёл на шёпот. – Был он, поговаривают, любовником… – Александр Иванович многозначительно кивнул в сторону банкетного зала.
Они с Северным сидели во дворике.
– …кухарки. Знаю. Мне Фёдоровна сама сказала.
– Но я не могу представить себе, чтобы Маргарита Павловна из ревности всадила нож в своего мужа.
– Тем более что она давно знала.
– Да?
– Да.
– И тебе она тоже сама сказала?
– Да.
– Эх, Северный, тебе бы по следственной части пойти – цены б не было. Так и тянет баб тебе душу излить.
– Если бы я был следователем, они бы мне душу не изливали, Саш… – Всеволод Алексеевич мягко улыбнулся.
– Изливали бы, изливали. Красивый, элегантный, как рояль. Голос у тебя проникновенный. Взгляд пронзительный. Бабы таких любят. Доверяют…
– Кого только бабы не любят – голос, взгляд… – Северный чуть поморщился, как будто преодолевая лёгкую болезненность. – В любом случае ни Маргарита Павловна Фирсанова, ни Екатерина Фёдоровна Величко Василия Николаевича Фирсанова не убивали.
– Вот и я о том же! – вздохнул Шекерханов, как будто ему стало бы легче, воткни кто-то из этих двоих в Василия Николаевича нож. Как раз в этом случае ему, пожалуй, стало бы куда как тяжелее. Потому как обеих женщин он знал и уважал. – А у тебя какие предположения?
– У меня, Александр Иванович, никаких предположений нет и быть не должно. Я всего лишь судмедэксперт. Не говоря уже о том, что я тут, если помнишь, на отдыхе.
– Да-а-а! – ещё тяжелее вздохнул полковник. – Живут же люди. Отдыхают! С красивыми бабами! Ты, правда, наконец, жениться собрался?
– Не наконец, а на конкретной женщине. Не встреть я её – и не собрался бы!
Старые друзья рассмеялись.
– Очень красивая конкретная женщина. Конкретно на такой и я не отказался бы весьма конкретно жениться!
– Ты, главное, Ленке своей не говори.
– Не скажу. Кстати, она ждёт тебя в гости.
– В гости – с удовольствием. С Алёной.
– Разумеется. Что, правда, вызовет, как нынче модно говорить, когнитивный диссонанс. В смысле – бабам разговоров года на два. Но надо же им о чём-то говорить.
– За
– Это никому не нравится! – рассмеялся Александр Иванович. – Ничего, переживём.
Северный улыбнулся и кивнул. Они немного помолчали.
– И всё-таки что ты по поводу всего этого думаешь? – Шекерханов опять мотнул головой в сторону банкетного зала.
– Я думаю, что уголовный розыск севастопольского управления внутренних дел вскоре получит ещё один труп.
Полковник аж привстал, как гончая, учуявшая зайца.
– Ну-ка, немедленно всё вываливай!
– Спокойно, Саня. Сядь. Ничего такого. Исключительно интуиция. Я пока не слишком… Во всяком случае, свои соображения немедленно «вываливать» я на тебя не буду. Некие сведения на одного давно покойного товарища я тебе сегодня на почту перешлю без моих соображений и анализа гипотетических возможностей. Сам сообразишь.
– И на том спасибо!
Шекерханов недовольно поморщился.
– Идём. Неудобно.
– Да там уже всем всё удобно. Поминки. Заключительная фаза.
Шакерханов махнул рукой.
Из дверей гостевого дома во дворик выскочила Алёна.
– Некоторые уже песни петь готовы. Ненавижу похороны и поминки, ненавижу!
– Алёна Дмитриевна, мы с женой приглашаем вас в гости! Будем очень рады видеть вас со Всеволодом Алексеевичем. Мы сто лет знакомы и…
– …и ваша жена жаждет посмотреть, на кого же старый холостяк Северный так запал, что даже предложение руки и сердца сделал? – Соловецкая обезоруживающе рассмеялась.
– Что-то вроде того. – Александр Иванович улыбнулся в ответ и слегка покраснел.
– Непременно придём! И не волнуйтесь, дорогой полковник! – Алёна доверительно взяла Шекерханова за запястье. – Что бы вам ни наговорил обо мне этот фрукт, – она кивнула на Всеволода Алексеевича, – я вполне умею себя вести в приличном дамском обществе, обсуждать детей, внуков и рецепты приготовления холодцов и борщей. Всё будет, как в лучших домах!
Полковник и вовсе смутился. И кажется, вовсе не из-за текстов, а из-за того, что Алёна Дмитриевна держала его за запястье. Поймав его взгляд, она отпустила руку и, внезапно близко наклонившись, поцеловала в щёку.
– Я пойду наверх, Всеволод Алексеевич. Нам с тобой сегодня надо пережить ещё один званый ужин.
– Ну она у тебя и штучка! – сказал Шекерханов после того, как Алёна ушла. Машинально потрогав щёку и потерев запястье.
– Ты не слишком увлекайся! – шутливо погрозил ему Северный. – И никакая она не штучка, просто мелкая провокаторша. Ну, не считая того, что ты ей действительно нравишься.