Естественный отбор
Шрифт:
Было видно, что говорить ему трудно. Алберт делал паузы, подбирая слова, отводил виноватый взгляд, нервно сцеплял и расцеплял пальцы.
— Я это поняла…
— Когда? — сцепил пальцы, подпёр подбородок.
— Точно не скажу, но… сразу, наверное. А на яхте я убедилась в этом окончательно.
— Всё правильно… — расцепил пальцы. — На яхте я всё окончательно испортил!
— Нечего было портить, — успокоила я его невесело.
— Я мог… Нет, я должен был тебе объяснить всё сразу. По крайней мере, это было бы честно по отношению к тебе!
— Объясни сейчас… Я постараюсь понять
— Понимаешь… я… Я не могу любить.
— В каком смысле? — напряглась я от ТАКОГО признания. Это он про чувства или физиологию? Не с первым, ни, тем более, со вторым, я ему помочь никак не могла.
— Я не способен полюбить девушку, — успокоил, спасибо… — Сначала это меня не волновало. Примерно лет до двадцати. А потом мне показалось странным, что друзья вокруг меня флиртуют, влюбляются, заводят романы, женятся, я же — как замороженный. Мне, конечно, нравятся девушки. Я понимаю их красоту, и телесную, и душевную. Но дальше этого понимания дело не идёт. Родители тоже стали беспокоиться, видя мою холодность. Друзья в нетрадиционности подозревали, — на его щеках проявился лёгкий румянец. Как мило. — Можно было бы плюнуть на это… Но, я чувствовал себя ущербным. Мне было недоступно то, о чём так страстно пишут поэты… — он судорожно сглотнул, помолчал, собрался с мыслями. — Я решил узнать причину моей… нет, не болезни. Не могу подобрать слова.
— Душевного анабиоза, — предложила я ему термин.
— Точно! Врачи тут бессильны по понятным причинам. Маги тоже не помогли. Проклятья никакого на мне не было.
— Типа "Венка безбрачия"?
— Да. Тогда я оккупировал королевскую библиотеку и стал искать хоть что-нибудь, что могло мне подсказать… помочь… Я нашёл, Петра. Нашёл старую, рукописную книгу, в которой рассказывалось о путешествиях одного рыцаря по миру. Думаю, это были его путевые заметки. Так вот этот рыцарь описал одно уникальное место в горах Ришна, которое исполняет желания.
— Исполняет желания? Что, как в сказке?
— Не совсем. Оно даёт ответы на твои вопросы. А что с этим делать, человек уже решает сам!
— И что, всё так просто? — засомневалась я в его правдивости.
— Нет, не просто. Во-первых, это место труднодоступно. Во-вторых, работает оно, если можно так выразиться, оно всего два раза в год. В дни весеннего и осеннего равноденствия, когда все силы уравновешиваются в Природе. И только в эти дни, тем, кто проведёт сутки в медитации на вершине горы, открываются тайны. Да и то не всем. На праздные вопросы, типа, как выиграть миллион, ответа никто не получит. Только на жизненно важные…
— И ты побывал там? — почему я спросила с такой надеждой?
— Да…
— И получил ответ?
— Да… — он опустил голову и долго молчал. Я не понукала его, ждала, когда сам будет готов, — .Это моя карма. Расплата за прежнюю жизнь, в которой я очень плохо обошёлся с любившей меня женщиной…
— Ты… — я собралась с духом, — бросил её?
— Нет… хуже. Я обрёк её и… нашего ребёнка на смерть.
— Хлор! — у меня мурашки побежали по всему телу.
Лицо Алберта имело такое скорбное выражение, словно этот страшный поступок он повторил и в нынешней жизни.
— А она, умирая, молилась за моё благополучие!
— Ангидрит твою, Алберт! И что?! Как от этого избавиться? Ты узнал?
— Узнал, — он тяжело вздохнул и снова посмотрел на меня виновато. — Через какое-то время я должен был встретить девушку, которая своими усилиями…
— Усилиями? — поразилась я. — Не чувствами?
— Усилиями, — подтвердил Алберт, снова вздохнув, — помогла бы мне научиться любить. Я подумал, что это ты. Прости! Ты была моей надеждой!
Он что-то ещё говорил о своих мечтаниях, надеждах, но я не слушала, обдумывая его слова. Мне не давало покоя слово "усилия". Не любовь, не нежность, а усилия. Ведь где-то… только что… это было… Леда!!!
— Алберт, ты ошибся…
— Я это понял, и теперь мне никто… Всё бесполезно…
— Ты ошибся в выборе девушки! И она тоже ошиблась в выборе объекта, так же как и ты, и потерпела фиаско! Вас судьба свела вместе, а вы не поняли!
— Ты это о ком? — глаза Албертанемного повеселели.
— О Леде конечно! Она же Сарториуса два месяца обрабатывала, воздействуя на его ментал. Два месяца пыталась внушить ему любовь!
— Дьявол!!! — побледнел Алберт. — Какой же я…
— Не ругайся! А почему ты Ванессу не попросил рассчитать? Вон как у неё всё правдиво получается?
— Я… постеснялся.
В горы Ришну пойти, это ему раз плюнуть! А сестру друга попросить расчёт сделать — слобо! А ведь Ванесса на самом деле великолепная предсказательница. Принца через неделю определила, на одних расчётах. Вот только с Александром заминка вышла. Его из памяти Ванессы тоже убрали, и она не могла всё взять в толк, чего это он её опекает? А когда по результатам математического анализа поняла, что это её родной брат, целый день пребывала в шоке от того, что не смогал сразу догадаться.
— Дурак ты, — выпалила я. Не обиделся? Согласен со мной. Нуу, что же… Всё! Я его услышала, поняла и простила! Он не издевался надо мной, а пытался, очень пытался полюбить. Я и сама виновата в этой путанице. Ведь с самого знакомства больше всех общалась именно с ним. Вот и сбила парня с нужного направления. Теперь мне надо ему помочь! Как? Уговорить Леду повторить свой эксперимент. Ведь влюбляться в него самой не надо! Или надо? — Алберт, а девушка должна сама полюбить тебя?
— Я точно сказать не могу, но, мне кажется, нет, не должна… Ты ведь не… Прости.
— Не бери в голову! — во мне зашевелился червячок азарта. Вот оно, полезное дело, которым я займусь. — Я уговорю Леду… — взвесила в уме аргументы, которыми буду убеждать подругу, — уговорю! И пусть только попробует отказаться, психолог-эмпат хлорноватистый! Ты согласен?
— Разумеется! — глаза Алберта снова сияли жизнью, улыбка сводила с ума.
Бы… Сводила БЫ с ума, если бы не один сероводородный профессор, запудривший мой мозг. Ну, да не о нём сейчас речь.
— Петра, это ещё не всё! — остановил меня Алберт, так как я уже собиралась подниматься из кресла.