Естество. Книга первая. Полное погружение
Шрифт:
Я никак не мог понять, что же все-таки происходит. С таким удивительным явлением мне пришлось столкнуться впервые. Прямо на глазах происходила кристаллизация влаги из воздуха: формируя причудливые наросты, лед расползался по квартире с неимоверной скоростью. Я не рискнул дотронуться до него рукой и, взяв длинную алюминиевую трубку, которой было так удобно управляться со шторами, попробовал поддеть снежную массу у самого края. Стоило мне только прикоснуться к ее поверхности, как трубка мгновенно пристала, словно губы к металлической кружке в сильный мороз. Я едва успел отдернуть руку, и теперь вся ладонь горела, словно от контакта с углекислотой. Тем временем ледяной поток, выбравшийся из моего холодильника, разделился на три рукава. Первый направился в прихожую, к входной двери; второй, дойдя
Я кое-как выбрался на забитый хламом узенький балкончик моей однокомнатной квартиры. «Необходимо срочно что-то предпринять, – думал я, держась за металлические перила, – но что именно? Второй этаж хоть и не пятый, но все равно высоковато прыгать». Однако времени на составление плана действий оставалось все меньше: белая мерзость находилась совсем рядом и, судя по всему, собиралась перевалить через невысокий порожек балконной двери в самое ближайшее время. Ноги, не дожидаясь команды свыше, перенесли меня через ограждение, и я очутился на узком карнизе. Нагнувшись, я зацепился за арматурную стойку и сумел повиснуть, держась за край балконной плиты. Покрасневшее от усилий, мое лицо, вероятно, выглядело очень глупо. Сознание, обескураженное происходящим, очевидно набиралось храбрости, чтобы разжать немеющие пальцы и отправить тело в пугающую бездну падения. Конечно же, я паниковал совершенно зря: при моем немаленьком росте от ступней до земли оставалось каких-нибудь полтора-два метра. Неожиданно сверху послышался грохот: вероятно, ледяной монстр высадил мою бронированную входную дверь.
То ли от шока, то ли от усталости, мои немеющие пальцы разжались и я вполне мягко приземлился на ноги, лишь слегка припав на одно колено. Поднявшись и отряхнув джинсы, я отошел в сторону и посмотрел наверх. Ледяная масса успела заполнить часть балкона и сверкающими сосульками сползала вниз, образуя зубчатые сталактиты и тихо потрескивая. Затем раздался скрежет и звон разбитого стекла – кухонная рама упала в нескольких шагах от меня. Воздух наполнился пылью. В момент собралась толпа зевак. Они показывали пальцами то на меня, то на свисающий с балкона лед и озабоченно жестикулировали руками. Вскоре от толпы отделилась любопытная старушка и направилась в мою сторону. Мне не хотелось ни с кем объясняться по поводу того, что здесь происходит, так как я и сам ничего не понимал, поэтому я решил, что настал подходящий момент убираться отсюда.
В это теплое майское утро редкие облака лежали белыми пушистыми перьями на подушке сизого неба. Вдоль бульвара, пропитанный ароматом соцветий персидской сирени, что-то нашептывая и тихо вздыхая, прогуливался просыпающийся ветерок. Перебежав через проезжую часть, я ушел подальше от толпы и присел на скамейку, продолжая наблюдать за происходящим во дворе. В моей голове творилась какая-то каша. Что делать? Бежать в МЧС или звонить в полицию? Рука потянулась к подсумку, но тут я вспомнил, что оставил дома мобильник. А что, собственно, я смогу им объяснить? Подойду к дежурному и скажу: «Сержант! Из окон моей квартиры лезет какая-то белая хрень!» Что ж, психушка мне в таком случае обеспечена, друзья будут передачки носить, придется им долго объяснять, что где лежит… Черт подери! Ведь шмотки, компьютер – все пропало. Все!!!
В конце концов, немного приведя мысли в порядок, я решил поехать за моральной поддержкой к одному своему старому приятелю, Денису. Он устроился на время отпуска охранником на автостоянку в районе ВВЦ, и этим утром у него как раз заканчивалось ночное дежурство. Я подумал, что, возможно, он сумеет придумать хоть какое-то объяснение происходящему. В любом случае, рассказать об этой чертовщине, кроме него, на тот момент мне было некому.
Внутри подземной многоярусной стоянки было прохладно, пахло машинным маслом и выхлопными газами. Денис, крепкий коренастый блондин, сидел в небольшой комнате перед скоплением мерцающих мониторов, дожевывая остатки завтрака.
– Севка, ты чего пришел в такую рань? Не спится? – удивленно спросил он, пожимая мою руку.
– Ага, не спится, – пробурчал я. – Да какой вообще
И я подробно рассказал ему о том, что случилось. Приятель, не отрываясь, смотрел на меня некоторое время, затем недоверчиво ухмыльнулся и спросил:
– Ты прикалываешься, да?
– Конечно! Приперся к тебе на работу с утра пораньше, предварительно высыпав себе на голову ведро известки, вместо того чтобы нежиться в постели и наслаждаться отпуском, потому что больше делать нечего.
Демонстративно стряхнув со своих еще недавно темных волос остатки серой пыли, я принялся рассказывать дальше, хотя было очевидно, что приятель сомневается в моем рассудке. Еще как сомневается! Тем не менее, разглядев как следует мою зеленую, перепачканную побелкой футболку и потрясенную физиономию, Денис вызвал по громкой связи своего сменщика, который, потягиваясь, курил у въезда в гараж, и, собрав вещи в коричневую брезентовую сумку, вышел в дверь, увлекая меня за собой.
Мы загрузились в его старенькую ниву и помчались по раздолбанной дороге к себе в Северное Измайлово, временами выскакивая на трамвайные пути. Приятель жил недалеко от меня, в том же районе, только немного южнее. Денис вел машину, потягивая сигарету и временами потирая покрасневшие после бессонной ночи глаза. На подъезде к родному кварталу нас остановил сотрудник ДПС. Он проверил у Дениса документы на машину и вежливо объяснил, что все дороги, ведущие в этот район, перекрыты в связи с проведением особой операции. Больше офицер ничего объяснять не стал, а просто попросил нас развернуться и следовать в объезд закрытой территории. Разобравшись с нами, он жезлом остановил красную шкоду и, взяв под козырек, начал повторять ее водителю все то же самое.
Сдав назад, мы свернули во двор и вылезли из машины, решив, что дальше пойдем пешком, благо что все закоулки и потайные тропы в этих местах нам были хорошо известны. Оставив ниву на парковочном месте возле одного из подъездов, мы двинулись в направлении моего дома по лабиринтам дворов. Чем ближе мы подходили, тем чаще нам встречались перепуганные люди. Они заметно торопились и шли, часто оглядывались назад. Денис удивленно посмотрел на меня; я лишь пожал плечами в ответ.
– Что-то мне не нравится вся эта суета, – произнес мой друг, когда мы подошли к старому металлическому забору, тянувшемуся вокруг школьного стадиона. Найдя участок, в котором было с корнем выворочено несколько прутьев, мы пробрались внутрь. Отсюда открывался хороший вид на мой дом и соседние строения.
Картина, которая предстала перед нашими глазами, была чудовищна и одновременно поражала какой-то первобытной, дикой красотой.
Все здания к востоку от нас были полностью или частично покрыты толстой коркой белоснежного льда. Переливаясь и искрясь под лучами яркого майского солнца, они сияли, словно девственные высокогорные ледники Тибета.
– Это что – всемирное обледенение?! – возбужденно воскликнул Денис, и закрутил головой, разыскивая взглядом свой собственный дом. Ему повезло: строения, находившиеся с южной стороны, оставались еще не тронутыми этим ледяным безумием, и приятель облегченно вздохнул, убедившись в целости и сохранности своего жилища. – После твоего рассказа я, конечно, мог предположить нечто из ряда вон выходящее, но увидеть такое! – Он посмотрел на ледяные наросты. – Да что – «увидеть»? Я даже представить подобное не смог бы, несмотря на всю свою богатую фантазию.
– Хватит разводить демагогию, – одернул его я, указав на приближающегося к нам человека в военной форме. За ним, на коротком поводке, следовала огромная овчарка.
– Вы чего здесь бродите? – крикнул он строго, а его спутница, увидев нас, оскалилась и зарычала.
– А в чем дело? – спросил я, изображая спокойствие, хотя на самом деле внутри все мелко дрожало, и поднял руку, указывая на самую большую глыбу льда: – Я живу вон в том доме.
– Да, ребятки, – многозначительно произнес военный, демонстрируя всем своим видом солидное превосходство, хотя выглядел максимум лет на тридцать, то есть был немногим старше нас, – о своей хате можете забыть на неопределенное время. – Он сунул в зубы дешевенькую сигаретку и прикурил. – Этот квартал подлежит полной эвакуации до выяснения всех обстоятельств.