Естествознатель. Книга 4. Зловещие топи

Орлова Виолетта

– Это было так давно, что я уже не припомню всех подробностей. Я был совсем маленьким. Мы с Джехом и многими другими попали в Доргейм в еще детском возрасте. Не знаю, чего такого ужасного могли совершить юнцы, что нас решили изолировать от общества. С другой стороны, может, мы оказались здесь именно потому, что у нас не было родителей или же каких иных родственников, защитников, которые могли бы за нас вступиться и отстоять наше право жить на свободе. Все мы сироты. Вполне вероятно, что изначально Доргейм принимал бедняков, рано лишившихся своих родителей, а потом что-то поменялось, и сюда стали доставлять преступников. Сейчас новичков из Беру привозят не так уж и часто,

так что вас мы, откровенно говоря, не ждали.

– Я не пойму, – начал Артур, – Доргейм – это все-таки тюрьма? Что будет, если я, например, откажусь учиться? Или попытаюсь убежать?

Азор испытующе посмотрел на новичка; взгляд его зеленых глаз был предельно серьезным.

– Как ты сам понимаешь, убежать будет очень сложно, а последствия в случае обнаружения вас охранниками могут стать весьма плачевными.

– Значит, кто-то уже делал такие попытки ранее?

– Помнишь Неприкасаемых? Вот они-то и пытались.

– Что с ними стало?

Азор покачал головой:

– Я не знаю, братишка, и не очень-то хочу знать. Я понял одно: либо все, либо ничего, либо пан, либо пропал.

– И ты все-таки хочешь попробовать сбежать?

– Да, если на моей стороне будет такой находчивый смельчак, как ты.

Они немного помолчали, Артур же обдумывал услышанное. Доргейм оказался не так прост, как он воображал о нем сперва. Коварное болото с двойным дном. Место, наполненное своими тайнами. Кто такие в действительности эти Неприкасаемые? Почему никто не горит желанием бежать из Доргейма? Какую роль играет та загадочная девушка, Одди, или Оделян? Каковыми на самом деле являются Джехар, Азор и все остальные его сокамерники? Сперва Артур полагал, что именно Джехар станет его проводником на свободу, однако теперь, после разговора с Азором, сомнения наполнили его душу.

Юноше вдруг отчаянно захотелось оказаться среди своих друзей. Он вдоль и поперек изучил каждого: знал все привычки, шутки, причуды и мог почти с полной вероятностью предсказать их поведение в той или иной ситуации. Здесь же, в Доргейм-штрассе, решительно все были для него чужими. Дикий и суровый край, не то тюрьма, не то школа – место, откуда, казалось бы, каждый должен мечтать сбежать, но при этом, напротив, все держались за Доргейм, будто за соломинку. Случайно ли то, что он попал сюда? Клипсянин не верил в случайности.

Дождь полил сильнее, и Артур поежился от холода. Тюремная роба не спасала от дождя, и длинные рукава его черной рубахи быстро намокли.

– Зябнешь, братишка? – с сочувствием проговорил Азор. – Хочешь, отдам тебе свою жилетку?

Артур отрицательно покачал головой. Впрочем, его мучения длились не так уж и долго, ибо вскоре хлопнула дверь, и на пороге появился Уткен собственной персоной. Лицо того выглядело столь неопределенным и безэмоциональным, что сложно было догадаться об истинном исходе его разговора со стариком. Юноша не сказал ни слова, а только тихонько обошел Азора с Артуром и в полном молчании направился куда-то по дороге.

– Эй, а нас подождать? – возмутился Азор, но Жаба никак не отреагировал. Брюнет иронически хмыкнул.

– Что ж, иди, Бунтарь, теперь твоя очередь.

Артур кивнул и, повинуясь зову вежливости, постучал несколько раз в дверь молотком. Затем он смело вошел в мрачную землянку.

Внутри оказалось почти так же холодно, как и снаружи (с другой стороны, странно было бы ждать от сырой землянки чего-то большего). В центре комнаты находился старый камин, облицованный диковинными изразцами, у решетки которого ютился невысокий человечек в домашних туфлях, красном халате и колпаке на голове. Мужчина выглядел очень по-домашнему

и, казалось, либо только встал с постели, либо, напротив, уже готовился отойти ко сну. У него были длинные усы, настолько жидкие и тоненькие, словно вся их сила перешла в длину. Наверное, если бы кто захотел и набрался дерзости, то смог бы даже пересчитать волосинки в его усах, ибо их действительно имелось в ничтожном количестве.

Увидев нового посетителя, директор гостеприимно кивнул головой и жестом предложил Артуру сесть за невысокий столик.

– Если позволите, я удалюсь на две минуты, надобно взять еще поленьев для камина. Холодает, – учтиво проговорил директор и, резво встав на ноги, вышел из комнаты в темный коридор.

Артур же стал с любопытством осматриваться. В принципе, можно было сказать, что комнаты директора Доргейма обставлены весьма неплохо. Здесь имелось множество разных предметов, подчас старинных и, несомненно, ценных. Помещение, в котором Артур имел удовольствие находиться, являлось кухней. Здесь стоял аккуратный обеденный столик, еще несколько высоких столов для резки продуктов и очень много разных шкафчиков, весьма привлекательных на вид. Однако по мере того, как юноша разглядывал предметы, те стали казаться ему все более странными. Причудливые шкафчики выглядели совсем ненастоящими, словно их изготовили не из дерева, а из цветной бумаги. Напрочь забыв все приличия и движимый одним лишь любопытством, Артур встал и дотронулся до ручки шкафа. К своему огромнейшему удивлению, он обнаружил, что тот и впрямь сделан из картона! Тогда Артур не выдержал и дерзнул открыть дверцу. За ней не оказалось решительным образом ничего! Ни полок, ни посуды, ни кухонной утвари, словом, ничего такого, что обычно хозяйки держат в своих шкафах. Тогда Артур принялся беспорядочно открывать все дверцы, пытаясь обнаружить хоть что-то настоящее.

– Кх-м, – послышалось сзади, и юноша вздрогнул всем телом, поняв, что его застали с поличным.

– Так за что вас в Доргейм отправили, юноша? Часом, не за воровство? – неожиданно язвительно поинтересовался господин Мильхольд. Лицо Артура вспыхнуло, как догорающие сосновые ветви в камине.

– Пожалуйста, простите, – неловко извинился он, силясь придумать какое-нибудь оправдание, но решительно ничего не приходило ему в голову.

– Я знаю, чем мы сейчас займемся, – дружелюбно сказал директор и высыпал на горящие угли добрую дюжину каштанов, которые принялись аппетитно шипеть и трескаться от жара.

– Никогда не ели жареных каштанов? – с любопытством поинтересовался он, лукаво поглядывая на гостя. Артур отрицательно покачал головой.

– Вкус у этого лакомства отменный, – провозгласил господин Мильхольд. – Как вас звать-величать, юноша?

Артур замялся, так как не знал наверняка, какого имени ждет от него директор – в виде клички, данной ему сокамерниками, либо же в виде цифры, присвоенной ему надзирателями. Это секундное промедление отчего-то невероятно развеселило господина в халате.

– Настолько привыкли к неволе, что позабыли свое настоящее имя? – полушутливо, полуиздевательски заметил старик. Артур с заметной гордостью вскинул голову, а голубые глаза его опасно блеснули:

– Меня зовут Артур, – отрывисто бросил он. – А к неволе, по-моему, невозможно привыкнуть.

Хозяин добродушно засмеялся; крученые усы забавно подрагивали в такт его движениям.

– Угоститесь лучше каштанами и не серчайте на старика, – с этими словами он осторожно подцепил пальцами пару раскаленных деликатесов и, шумно подув на свои ладони, протянул юноше угощение. Увидев, что тот медлит, директор подбодрил его, сказав: