Эта девочка Моя
Шрифт:
Я жду, пока они достанут пиво из холодильника и устроятся на диване.
Кажется, прошло уже достаточно много времени.
— Я видел тебя в закусочной. Я проходил мимо, но не захотел влезать в вашу компанию, — говорю, сохраняя ровный и незаинтересованный голос, хотя на самом деле мне так чертовски интересно, что хочется кричать.
— У нас просто было небольшое двойное свидание, ничего особенного, — бесстрастно говорит Игорь.
Я сжимаю свою бутылку так крепко, что мне кажется, она может лопнуть в моей
Димон и Леха входят в дверь вскоре после этого, бросают свои вещи у двери, так же как это сделали Игорь и Артем. Каждый из них берет пиво из холодильника, а затем усаживается на один из диванов.
— Как у всех дела с девушками? — спрашивает Игорь.
— Ну, моя цыпочка невосприимчива к обаянию плохих парней— хмурится Артем.
— Моя как змея шипела на меня, когда я в последний раз пытался с ней заговорить, — усмехается Леха. — Ном я уверен, что когда затащу ее в постель, она будет просто мурлыкающей кошечкой.
— Моя ведет себя как сучка. Трудно заставить ее сбросить трусики, — Игорь качает головой от расстройства. — Я уверен, что она заинтересована в ком-то другом.
Я разминаю шею, напряжение застывает в моем теле. У меня не было секса уже несколько дней, и мои эмоции выходят из-под контроля, наверное, поэтому я полон этой… этой ревнивой ярости.
— Как твоя, Кир? Готов поспорить, ты уже завалил ее, не так ли? — спрашивает Артем с ухмылкой на лице.
— Ты редко бываешь прав, но сейчас в точку, — ухмыляюсь я, а мои друзья восторженно восклицают.
Я не хочу говорить им, что на самом деле я не трахал Ди, им не нужно этого знать. Они должны верить только в то, что я им говорю, ведь я победитель.
— Ну, и где доказательства? — спрашивает Леха, делая глоток пива.
От мысли, что они услышат тихие стоны Ди, у меня сводит живот. Я стискиваю зубы и отбрасываю свои жалкие чувства в сторону. Диане все равно на меня и тем более она не узнает.
Ей было все равно, когда она пошла на свидание с Игорем… и когда я пытался, поговорить с ней. Ей плевать на меня и на все, что я могу ей сказать.
Она — игра, ничего больше, ничего меньше.
— Конечно, у меня есть доказательства.
Я достаю телефон и просматриваю голосовые записи.
Я сразу же нахожу то, что ищу, но мой палец на несколько секунд задерживается над экраном. Еще до того, как я нажимаю кнопку "воспроизвести", в моем желудке появляется отчетливое тошнотворное чувство. Это болезненное ощущение сопровождается ноющим чувством в глубине моего сознания, говорящим мне, что я собираюсь совершить ужасную ошибку.
Нет. Вспомни о ее безразличии. О том, как сильно она тебя обидела. Как сильно ты ее любил.
Я запихиваю это чувство куда подальше и хороню его под грузом гнева.
Я
Сначала мы слышим мой голос.
— Мне трахнуть твою киску или твою задницу?… Может быть, я трахну и то, и другое?
Глава тридцать три
— Кирилл. — Голос Дианы доносится из динамика, и парни начинают аплодировать.
Я вновь чувствую то тошнотворное чувство.
— Ты, гребаный засранец, почему ты не сказал нам, что уже вскрыл ее? — говорит Димон, пока все остальные продолжают слушать.
— Ммм, твоя киска уже мокрая. Тебе это нравится, не так ли? Держу пари, ты даже не девственница. Уверен, ты переспала с множеством ебарей, таких как я.
— Нет, — говорит Ди, ее голос тоненький, слабый, и парни снова ликуют, их ухмылки — это то, чем я раньше наслаждался, но теперь я не вижу в этом ничего веселого.
— Я знал, что она была гребаная девственница… — хмыкает Артем.
— Блядь… ты такая тугая. — шиплю я, и следом доносятся тихие стоны Дианы.
Я прижимаю руку к животу, боясь, что меня вырвет прямо на пол. Внезапно мне надоедает. Я не могу больше это слушать и уж точно не могу сидеть здесь, пока ребята слушают это.
Выключив звук, я бросаюсь с дивана в ванную. Я захлопываю за собой дверь и не успеваю опомниться, как начинается блевать.
Мое сердце колотится в груди, когда я хватаюсь за унитаз. По телу пробегают мурашки, мне кажется, что я болен.
Ди никогда не узнает, что я сделал, но от понимания этого мне не становится лучше, я взял тот единственный момент между нами и перевернул его и теперь этого ни как не изменить.
Подтасовал, чтобы выиграть дурацкое гребаное пари, а все потому, что заревновал ее.
Ее слова, сказанные ранее, повторяются в моей голове:
— Знаешь что, Кирилл, я пришла к выводу, что тебя уже не спасти. Тот человек, которого я знала раньше, человек, который никогда не причинил бы мне боль, больше не живет в тебе, и это грустно, чертовски грустно.
Она права, черт, как же она права, и я не знаю, как это исправить.
Я не знаю, как отпустить боль и душащую меня ревность. Думал, что, сделав это, я почувствую себя лучше, может быть, даже полностью избавлюсь от мыслей о ней.
Я думал, что буду счастливее, зная, что причинил ей боль, но вместо этого я чувствую только еще большую боль… Я чувствую себя куском дерьма, ведь я причинил вред невинному человеку.
Я качаю головой, теперь пути назад нет. Она права. Я обречен. Она даже не представляет, насколько, печальной стала моя жизнь, насколько я потерян без нее. Потерял единственную причину дышать, и теперь я задыхаюсь, медленно теряя себя.